Книга Жемчуг королевской судьбы. Кубок скифской царицы, страница 27 – Анна Зоркая

Но на лестничной площадке перед квартирой никого не было. Зато возле лифта, метрах в двух впереди, стоял немолодой мужчина с приподнятой рукой, собравшийся нажать на кнопку вызова лифта. На его плече висела большая черная сумка.

Эдик набычился и уставился на незнакомца, а тот, в свою очередь, удивленно взирал на Эдика.

– А я уже было собрался уходить, – пояснил мужик и убрал палец с кнопки. – Думал, что…

– Насрать мне на то, что вы там думали, – оборвал его Эдик. – Что вам нужно?

Мужчина медленно стал приближаться. При этом вид у него был весьма виноватым. Он остановился на расстоянии вытянутой руки от дверного проема и перебросил сумку вперед, на живот.

– Меня зовут Мигунов Михаил Иванович, – представился он и внимательно всмотрелся в лицо Эдика. – Боже мой, да ты вылитая мать… Кто бы мог подумать… Ты меня, наверное, уже и не вспомнишь, Эдуард. Я давний друг твоих родителей. Могу я зайти?

Эдик сразу понял, что Мигунов не врет – по квартире он передвигался уверенно, будто бы уже бывал здесь раньше. Увидев на столе пустые пивные бутылки, тяжело вздохнул, покачал головой и поставил рядом с ними свою сумку. Вынул из нее бутылку красного вина и пакет с желтой черешней.

– Чем богаты, как говорится, – едва заметно улыбнулся он. – А вот курить в квартире не стоило бы. На улице, кстати, такая приятная погода! Проветрим?

Эдику захотелось дать Мигунову пару советов касательно правил поведения в гостях, но вместо этого он вдруг решил прислушаться к рекомендации. Отворил балконную дверь, впустив в комнату шум вечерней жизни родного города, и тут же демонстративно закурил.

– Вот и славно, – теперь уже широко улыбнулся Мигунов и полез в сумку. – Надеюсь, с вином я не прогадал.

– Что вам нужно? – вспомнил Эдик.

Мигунов оставил сумку в покое, сел за стол и сложил руки на груди.

– Ты меня, наверное, не вспомнишь. Я бывал тут раза три или четыре. Я дружил с твоими родителями.

Эдик и бровью не повел.

– Дружили, говорите? – прищурился Эдик. – Хорошим, видно, были другом, если они всего три раза вас пригласили. Или сколько там ‒ четыре?

Мигунов не обиделся.

– Приглашали часто, но я не имел возможности бывать тут постоянно.

– Теперь уже и не проверишь, – обронил Эдик.

– Верно, – согласился Мигунов. – Давай сразу к делу. Вижу, что ты мне не очень рад. Оно и понятно в принципе.

– Давайте к делу, – согласился Эдик.

– Мамино письмо, смотрю, уже нашел.

Эдик подобрался. Коробка из-под шоколада лежала в самом центре стола. Мигунов смотрел на нее, не отводя взгляд, и словно что-то обдумывал.

– Скажу сразу, Эдуард, что тебя никто не бросал. Побег родителей был вынужденным. Мама обещала все тебе объяснить в письме.

– Она объяснила, – ответил на это Эдик. – Объяснила. А вам я почему должен верить?

– А кому ж еще? – удивился Мигунов. – Я за тобой следил. Больше ведь некому. Родных у тебя не осталось, так что…

– Они… живы? – сдался Эдик и медленно подошел к противоположной стороне стола. – Где они? Десять лет… ни слова…

– Их нет в живых уже десять лет, – спокойным тоном произнес Мигунов. – Мне горько сообщать тебе это, но ты должен знать. Впрочем, я и сам знаю далеко не все, но этого, мне кажется, достаточно.