Книга Потерянная рукопись Глинки, страница 29 – Людмила Горелик

Екатерина часто приходила в дом Стунеевых и позже. Родственники Глинки знали об их связи и приняли ее очень хорошо – Керн сильно отличалась от жены Глинки, Марьи Петровны. Семья сестры Глинки не любила Марью Петровну, которая, будучи давно живущей в столице дамой, держалась с недавно переехавшими в Петербург родственниками высокомерно, представляя себя столичной светской львицей перед этими провинциалами. Кати, напротив, подружилась с Машей, сестрой Глинки, и высоко ценила эти отношения, считая, что обрела здесь дом, которого у нее никогда не было.

Летом нелюбимая жена вместе со своей матерью жила за городом, и Глинка встречался с Екатериной Керн часто и чувствовал себя свободно. Жил он тем летом у Кукольника.

С возвращением жены возобновились и ссоры. Мари теперь уже не сдерживала себя. Диалоги их бывали порой ужасны.

– Все поэты и артисты дурно кончают. Как, например, Пушкин, которого убили на дуэли, – говорила Мари, с особым значением глядя на мужа.

Разговор происходил в гостиной Стунеевых и был перед тем нейтральным – шла речь об искусстве. Все замолкли, пораженные неуместностью выпада.

Глинка был взбешен.

– Я художник, – ответил он. – Хотя я не думаю быть умнее Пушкина, но из-за жены лба под пулю не подставлю.

Несколько раз в этот период Мария Петровна заявляла, что уйдет от мужа.

Мишель отвечал сдержанно:

– Марья Петровна, не повторяйте слов ваших. Если вы меня оставите, что ж, дело для меня обойдется. А ежели я вас оставлю, то не совсем ловко вам будет.

Композитор уже не считал жену даже красивой (не говоря об уме). Наина, как есть Наина. Ведьма-притворщица. Но куда ж теперь деваться?

Из подъезда они вышли молча, в задумчивости.

– Пойдем в Лопатинский посидим, – предложила Елена Семеновна. – Подумаем вместе.

Был теплый летний денек. Крутая улица Бакунина, бывшая Казанская гора, вела вверх. С шумом проезжали малочисленные машины (не самая популярная дорога, неудобная), спешили редкие прохожие. Лопатинский парк совсем близко, улица Бакунина в него упирается. Дошли за пять минут. Сели на лавку возле пруда. От воды шла приятная свежесть.

С этой стороны пруда лебедей нет, здесь люди на катамаранах катаются. Но сейчас, в середине буднего дня, никто не катался. Вообще в парке было мало народа.

«Вот и хорошо, – подумала Шварц. – В тишине-то лучше».

– Где ж тут подвох? – повернулась она к спутнику. – Неувязка есть со Славиком, вот не думала я, честно сказать…

– Да, – согласился Потапов. – Что-то он финтит. Какая ж причина? Зачем пошел к ней вчера?

Славик, производивший на обоих приятное впечатление полной невиновности, сел в лужу с ответом на последний вопрос.

Рассказав, что благодаря поставленной программе имеет возможность работать с компьютером Даши прямо из дома, он проговорился: ведь раньше утверждал, что шел к ней по ее просьбе исправить комп.

Вопрос сыщика «Зачем же ты пришел к девушке в то трагическое утро?» его сильно смутил. Он покраснел от волнения, стал бормотать, что поломка оказалась сложная, лучше было непосредственно с компом работать, чем через программу. Может, ему и поверили бы, но лгать он не умел – по нему было видно, что он выкручивается, лжет.

– Да… – повторила и Шварц. – Тут какая-то тайна. Может, в ней разгадка убийства?