Книга Потерянная рукопись Глинки, страница 31 – Людмила Горелик

Елена Семеновна и сейчас толком не знала, что это за народ, но в годы ее детства айсоры (они еще называли себя ассирийцами) в Смоленске встречались. Как правило, красивые, смуглые, с большими черными глазами. Очень часто они были сапожниками, даже, скорее, чистильщиками обуви – чистили обувь желающим прохожим. Сидит такой айсор в своей «будке» в коленкоровом фартуке под полочкой с гуталином, под веревочкой с развешенными щетками и бархатками для чистки обуви, а прохожий в запыленных страшных башмаках садится на табуреточку перед ним, ставит ногу на маленькую скамеечку, и через десять минут, заплатив тридцать-пятьдесят копеек, выходит в сверкающей, блестящей обуви – совсем другой вид. Кажется, айсоры на самом деле происходили от древних ассирийцев и приняли христианство еще в первом веке.

Сейчас айсоров не видно, смешались с остальным населением. Ира, конечно, уже не помнит, что у нее дед был айсор. А Витька еще помнил, что он из айсоров. В детстве он отцу помогал – и в будке, и гуталин варить. Потом уж, когда в музучилище поступил, когда о его музыкальных способностях в городе заговорили, перестал, конечно.

– Садитесь! – пригласила Ира. – Помянем Дашу? – Она была сегодня не накрашена, глаза заплаканные, пушистые светлые волосы кое-как собраны сзади в пучок. – Вот по какому печальному поводу встретились!

Разместились за столом, выпили по стопке на помин Дашиной души, закусили бутербродами. Ира вопросительно смотрела то на Шварц, то на Потапова. Кто этот старикан и зачем он пришел? Сейчас бы посидели, поплакали вдвоем с Еленой Семеновной, вспоминая Дашу… А тут чужой человек!

– Ирочка, познакомься: Порфирий Петрович – частный сыщик, – представила Шварц. И, заметив удивление в глазах девушки, добавила: – У полиции есть сомнения, естественная ли это смерть. Ну, они всегда сомневаются. Однако Славика, соседа Дашиного, что компьютеры чинит, заставили подписаться о невыезде, чуть не под домашний арест посадили. Жалко парня. Вот мы и решили выяснить… обстоятельства.

– Да я ничего… – забормотала Ира. – Только ведь у Даши больное сердце было. Чему ж тут удивляться? И при чем здесь Славик? Она не лечилась, к врачу не обращалась… – Глаза девушки опять наполнились слезами. – Не заботилась о здоровье!

Елена Семеновна высоко подняла брови.

– Разве у Даши было больное сердце? Никогда не слышала… Ни Нина покойная, ни Юля, ни сама Даша никогда не рассказывали…

– А чего ж они рассказывать будут? Бабушка и не знала, это уже после нее началось. Три года назад Дашка гриппом тяжелым болела зимой. После гриппа проверяли – и нашли. Матери-то она, может, и сказала, что на сердце осложнение, а так не рассказывала никому, и меня даже просила не говорить: зачем эти разговоры, что больная? Город маленький, все друг друга знают, а ведь и на работу устраиваться, и замуж выходить лучше здоровой. Кому она больная нужна?! Дашка и на учет не становилась. Но, правда, лекарство принимала, какое выписали.

– А-а-а, тогда понятно, – протянула Шварц с облегчением. – Тогда понятно. Бедная Даша! Ей бы в санаторий хороший… Да врачам ее показать! Куда ж Юлька-то смотрела? Если она знала, конечно.