Книга Потерянная рукопись Глинки, страница 30 – Людмила Горелик

– Ну, сейчас мы все равно это не разгадаем, – встряхнулся Потапов. – Оставим пока Славика под подозрением и пойдем дальше. А к Славику вернемся позже. Для начала давайте подведем итоги, что мы узнали. А узнали мы, что Даша близко общалась с Ирой Ардон и неким Олегом, студентом СмолГУ. Предлагаю начать с Иры.

В это время мобильник Шварц зазвонил. Вынув его из сумки и взглянув на экран, она высоко подняла брови.

– Ирочка, – сказала она в трубку. – А я как раз тебя вспоминала, думала позвонить. Ты ведь уже знаешь о Даше?

Далее минут десять Шварц прижимала трубку к уху, время от времени бормоча: «Да…», «Ужасно», «Я сообщила, она завтра вылетит», «А кто ж знает», «Я тоже», «Да…».

Потапов все это время смотрел на рябь воды в пруду, на гуляющую по берегу чайку, на подстриженную траву газона… И все ж слушал разговор. Он уже подходил к концу.

– Да-да, – сказала наконец Елена Семеновна. – По телефону трудно. А что, если я прямо сейчас приду к тебе? Очень нужно выговориться. Конечно, помню! Договорились! Со мной друг, мы вдвоем придем. Что? Ну конечно, адрес помню. – И грустно добавила: – Подумать только, не так давно мы с Дашей приходили к тебе…

Ира Ардон жила неподалеку, в угловом доме, – угол улиц Ленина и Маяковского. Шварц уже была у нее, они заходили с Дашей год назад, когда у Иры мама умерла: первый раз пришли на похороны, а потом еще приходили, просто чтобы Иру отвлечь от печальных мыслей. Леле нравилась винтовая лестница в ее подъезде: крутая, с дырчатыми железными ступеньками, с резными чугунными перилами…Тогда она припомнила и даже рассказала Ире, как один раз в детстве заходила к ее отцу: ей было лет тринадцать, они с Виктором Ардоном учились вместе в музыкальной школе, и Леля раз зашла за какими-то нотами. Квартира была однокомнатная, с довольно большой, но странной полукруглой комнатой. И лестница, конечно, запоминающаяся.

Путь к этому дому был близкий и приятный: почти все время по садам. Они прошли насквозь через Лопатинский, потом через маленький сквер напротив гимназии, потом по Блонью… Потапов тоже удивился лестнице.

– Ух ты какая! – сказал он. – И как люди здесь живут, каждый день ходят? Страшно же.

Леля засмеялась:

– Привыкают. Это только первый раз страшно.

– Наверно, этот угол уцелел в период войны: лестница старинная. В двадцатом веке уже не стали бы такое строить, – заметил Потапов.

Ира встретила их на пороге своей полукруглой квартиры: подъезд угловой, а архитектура дома необычная, угол немного скругленный.

Комната девушки была хотя и необычной формы, но большая. Центральное место занимало пианино – старое, покрытое местами вытершимся, местами еще черным лоснящимся лаком. Это еще дед Ирин покупал для Витьки. Дед у нее был чистильщиком обуви, Ира-то его не застала, задолго до ее рождения умер, а вот Елена Семеновна помнила. Его весь город знал!

Дед Иры Ардон был из айсоров, у него была «будка» напротив этого дома, на углу нынешней улицы Коненкова, до начала шестидесятых – Почтамтской. «Будка» айсора представляла собой просто навес с полочкой и стул, на котором он сидел в ожидании клиентов.