Онлайн книга «Потерянная рукопись Глинки»
|
Майор представился, предъявил удостоверение, главврач позвонила в регистратуру, и через пять минут принесли карточку Дарьи Леоновой. – Ну вот, Анатолий Владимирович… – Алевтина Николаевна взглянула на Полуэктова и поправила выбившийся из-под белой шапочки локон. Майор знал, что нравится таким женщинам. Главврачу было на вид немного за сорок, улыбалась она очень привлекательно, с ямочками на щеках… Но Анатолий помнил о своей Ирине, да и Алевтина Николаевна приняла серьезный вид, углубилась в чтение. Медицинская карта потерпевшей была довольно пухлая, с вклеенными большими, разворачивающимися гармошкой листами – кардиограммы, догадался полицейский. – Ну вот… – повторила врач. – Ваша Леонова перенесла позапрошлой весной миокардит. Последствие гриппа, – пробормотала она, листнув карточку назад. – Осталась у нее мерцательная аритмия… случаются скачки давления… Последний раз была у нас давно, четыре месяца назад. Назначения: клопидогрел, беталок, этацизин, для снижения давления лозап. – А клофелин? Назначали ей когда-нибудь клофелин? – спросил полицейский. Алевтина Николаевна удивленно вскинула бровь. – Что вы! Клофелин ей категорически противопоказан! Вот же записано: у нее бывают скачки давления. Да и с другими лекарствами никак он не совмещается – от клофелина давление слишком упадет, и может резко… На мгновение запнувшись, врач испуганно спросила: – Она что? Клофелин приняла? Наш врач не выписывал! – Коржикова повернула карту так, чтобы майор мог прочесть назначения, но тот сделал ответный, отодвигающий жест и, лишь мельком взглянув на карточку, продолжил заполнять лежащий перед ним лист бумаги. – Спасибо! Я все записал. Распишитесь, пожалуйста! – и он протянул ей протокол. Когда Полуэктов вышел из поликлиники, время близилось к часу. До управления недалеко, однако пришлось тащиться по жаре: раньше эта улица была зеленая, усаженная деревьями. Теперь сделали красивую плитку, а деревья вырубили: пусто, голо, нарядно. И очень жарко: печет солнце, проезжающие машины пышут горячим воздухом – в каменном мешке без зелени, без травинки дышать нечем. Пока дошел, устал. В кабинете сидел капитан Демин, допрашивал какого-то парня. «Это, наверно, тоже по делу Леоновой, – вспомнил майор, – на полвторого было назначено. Полуэктов, обменявшись кивками с капитаном, стал усаживаться за свой стол. Пока усаживался, окинул взглядом допрашиваемого. Парень лет двадцати, с бледным губастым лицом, с модной прической, и все у него как у всех, как надо сейчас у них: рваные джинсы, кроссовки на босу ногу, рюкзак на полу рядом лежит… Самоуверенный, красивый. Как же его фамилия… Левченко! Вызвали его, потому что состоял в переписке с потерпевшей, причем письмо может быть расценено как угрожающее. Кабинет у Полуэктова с Деминым на двоих – маленький, столы почти рядом. Майор сел за свой стол и начал слушать. – Ну как… От общей знакомой узнал. Подруга ее рассказала мне, что Даша умерла. А вообще мы с ней с весны уже не встречаемся, – говорил студент. «Ага, значит, недавно допрос начался, – сообразил Анатолий. – Это одним из первых вопросов обычно бывает: время знакомства, что известно о потерпевшем… «Не встречаемся…» Вот и стал угрожать ты от ревности, парень…» |