Книга Потерянная рукопись Глинки, страница 49 – Людмила Горелик

– Про ерунду всякую. Дашка про ноты какие-то рассказывала. Что у нее старые ноты есть и выяснилось недавно, что это раритет, автограф известного композитора. Я, конечно, композитора этого не знаю… Смешная такая фамилия… Блюм, что ли… Блюм-блюм – вот и музыка, композитор такой. Посмеялись. Я рассказал тоже, что статью у меня взяли в «Смоленскую газету», там платят неплохо, может, устроюсь туда, хорошо бы было… Ну, то есть, что заработок у меня не такой и плохой намечается, намекнул. Появился шанс устроиться в хорошее место после университета. Зря она со мной так. В общем, ничего особенного не говорили. Я ей просто так написал. Угрожать даже не думал, чего я ей буду угрожать? Наоборот. Просто вспомнил. Ну да, действительно написал, что и она меня вспоминать будет. Ведь хорошо мы дружили и расстались без ссоры, почему же ей не вспомнить?

Протокол он подписал дрожащей рукой после внимательнейшего прочтения, а дверь за собой закрыл осторожно и, как показалось обоим полицейским, со вздохом облегчения.

– Ну и что ты скажешь? – повернулся Полуэктов к Демину после того, как дверь была закрыта.

Тот пожал одним плечом (другой рукой протокол в папку укладывал).

– А ничего не скажу. Нюня, конечно. И расчетливый, кажется. Но такие иногда и убивают.

Глинке дело казалось простым. Есть неопровержимые доказательства неверности жены в виде любовных писем и устного свидетельства служанки. Есть свидетели венчания неразведенной замужней дамы с корнетом. Чего же еще? Какие могут быть сложности? Скоро, очень скоро он получит развод и отправится в Малороссию, к Екатерине. То и дело в те первые дни судебных разбирательств он напевал свою «Попутную песню»:

Нашли и ту захолустную церквушку, где произошло преступное венчание замужней Марьи Петровны с корнетом, нашли и пьяницу-священника, совершившего это действо.

Священник вначале все отрицал. Это не было удивительным: за незаконное венчание ему грозила Сибирь. Однако запись о венчании была сделана в метрической книге его рукой! Как отрицать?! И священник признался: да, был пьян, болен, поэтому обвенчал… за десять тысяч рублей. Подумав, священник добавил, что подкупил его… Глинка!

– Помилуйте! – восклицал композитор в суде. – Откуда же у меня такие деньги?!

Взятка действительно превышала его годовой доход, дать взятку на такую сумму из всех участников тяжбы мог только богач Васильчиков.

Однако и он, и Марья Петровна даже само участие в венчании отрицали, уже не говоря о взятке священнику. Мари плакала.

– Да, я была в тот день в этой церкви. Но какое венчание?! Я стояла и слушала службу. Я ничего не знала. Я думала, что священник просто служит обедню. Это все происки моего муженька. Он решил избавиться от меня таким способом – ведь у него есть любовница.

Юный Васильчиков, красный как рак (ему было стыдно), поддакивал.

– Я просто стоял рядом с красивой женщиной во время церковной службы. Про венчание я впервые слышу.

На другие слушания Мария Петровна не являлась, представляя справки о болезни. Глинка приходил и уходил ни с чем.

Нелюбимая жена-изменщица не напрасно боялась слушаний: Глинка умел держаться на публике много лучше ее и производил значительно более благоприятное впечатление.