Книга Потерянная рукопись Глинки, страница 52 – Людмила Горелик

В тот период его отношения с Екатериной окончательно изменили вектор. Случилось это почти незаметно. Это не был разрыв и не была даже ссора, подобная предотъездной. Они по-прежнему переписывались, беспокоились о здоровье друг друга. Но оба страшно устали. Надежды на счастье утратились, чувства стали затухать. Они больше не верили в искренность взаимной любви. Летом 1842 года Екатерина Керн приехала в Петербург. Он приходил к ней, они общались ровно, однако без прежней теплоты: ничего друг от друга не ждали. Теперь Глинка ходил к Екатерине не столько ради нее, сколько ради ее подруг. Особенно близко сошелся с веселой, обаятельной, но лишенной каких-либо претензий на постоянство Марией Степановной, тоже уроженкой Малороссии, проживавшей теперь в Петербурге. Они потом всю жизнь переписывались. Отныне его привлекали только такие отношения – без взаимных обязательств или претензий. Жениться он больше не собирался. Главным содержанием его жизни будет музыка – решил он. Это позволяло не заботиться более о бракоразводном процессе, который шел своим чередом, очень медленно.

Устала, по-видимому, и другая сторона. Не выдержав изнурительной жизни на гауптвахте (его отправили туда до окончания судебного процесса) и необходимости постоянно лгать, корнет Васильчиков признался в противозаконном поступке.

Признание, однако, не решило дела. Суд посчитал их связь «недоказанной». Марья Петровна между тем родила дочку.

Глинка подал в Синод апелляцию на десяти рукописных листах. Через год после ее подачи ему разрешили выезд из Петербурга. Он сразу же отправился за границу. «В моем отечестве я встречал одни горести и разочарования – большая часть моих приятелей оказались опаснейшими врагами – не говорю о печальной женитьбе, но и с Малороссией у меня ссора через мать» – такой итог подвел композитор самому грустному этапу своей жизни. Петербург стал ему отвратителен.

Только через шесть лет после подачи заявления брак Глинки будет расторгнут. Он узнает об этом, находясь в Испании.

Каждый участник этого процесса понес жестокое наказание.

Глинка и Екатерина пережили глубокое жизненное разочарование, потеряли веру в возможность счастья. За трудные для обоих шесть лет, пока длился бракоразводный процесс, они утратили страстную привязанность друг к другу: усталость от неоправдывающихся надежд, мелких ссор, взаимного непонимания вылилась в потерю доверия и растущее равнодушие. Оба выгорели.

Марья Петровна была осуждена на «вечное безбрачие» (она, бедная, его так боялась!), а также на длительную – семилетнюю – церковную епитимью. Эта расчетливая и в то же время романтичная женщина ничего не поняла из данного ей судьбой опыта. Она выходила за обеспеченного помещика, преуспевающего придворного композитора и думала блистать в салонах. А получила эгоцентричного гения, чей внутренний мир был недоступен ее мелкотравчатому разуму. Сумев выстоять в этой первой жизненной передряге и даже сделав следующий удачный шаг – покорив богача-корнета, она и этой удачей не воспользовалась. Ей нужно было непременно все и сразу, она мечтала властвовать. И получила, как и следовало ожидать, разбитое корыто.