Книга Потерянная рукопись Глинки, страница 55 – Людмила Горелик

– Ира? Ну нет, убийцей я ее представить не могу. Нормальная девочка, они с младших классов с Дашей дружили: в музыкальной школе вместе учились. Что Даша в музучилище стала поступать – это Ирино влияние. Я ее на это не настраивала.

– Да? – спросила Леля. – Но ты ж училась музыке в детстве, мне помнится?

– Ну, училась немного… бренькала на пианино, иначе не назовешь, однако тяги к музыке не появилось, забыла быстро. И Дашу не настраивала, тут влияние подруги. Ира с раннего детства в музыкальной атмосфере росла… – Она запнулась и взглянула на собеседницу. – Ну, кому я рассказываю, тетя Леля! Вы ведь хорошо ее отца знали…

Леля кивнула.

– Не то чтоб хорошо, а просто Виктор – человек моего поколения, и очень известный был в городе.

– Да, – согласилась Юля и продолжила. – Даша не так серьезно, как Ира, музыкой увлекалась, однако вслед за ней решила поступать в музучилище. Это еще больше их сдружило. Ссорились они редко, мирились быстро. Что-то мне недавно Даша рассказывала про Иру… А, ей понравился один молодой человек, но он предпочитает Дашу, и та даже переживала, что их с Ирой это может поссорить. Ну, знаете, в таком контексте она говорила: «Мне подруга дороже, а он мне и не очень нужен».

– А что за молодой человек? Не назвала?

– Может, и называла, но я не помню. Ничего серьезного между ними не было – он Даше не слишком нравился, она просто мимоходом сказала, что, мол, Ирка ревнует, а ей самой он и не нужен вовсе. Мол, как Ирке это объяснить? Сами понимаете, тетя Леля, такую чепуху я не слишком внимательно слушала… К сожалению.

– Ладно, Юля, ничего – я и так знаю, о ком речь. Слова он доброго не стоит и вот, надо же, обеим понравился… Студент один.

– Да, кажется, студент бывший, – кивнула Юля. – Они не то чтобы поссорились из-за него, но все же маленькая черная кошка между ними пробежала. Даше он и не нужен был – скорее деловое общение.

Почти не плакали в этот вечер. Так, чуть-чуть, украдкой друг от друга. Сэнсэй, как только Юля позволила, уселся к ней на колени. Обе женщины решили, что он ее узнал, хотя видел давно – когда Юля приезжала в отпуск прошлым летом. Коты долго помнят, у них память очень хорошая.

На ночь выпили опять этих замечательных китайских таблеток и спать легли.

В том 1842 году Глинка не только разочаровался в возможности счастья с Катрин, произошло важное событие и в его композиторской жизни. В ноябре состоялась премьера его второй оперы – «Руслан и Людмила». Было много волнений с ее постановкой, потом с реакцией публики, с отзывами критики. Оперу восприняли неоднозначно, что волновало композитора. Как и в «Иване Сусанине», здесь сплелись мысли имперская и национальная. Но совсем по-другому, чем в первой опере. Империя теперь воплощалась в огромных и разнообразных просторах, а национальное единство – в разнообразии национальностей, их населявших. Финская песня и половецкие пляски, своеобразие восточного и южного пейзажей (все отмечали красоту декораций) неожиданно слились в мощное единство. Удивляло, что национальная идея оперы не уводила Россию от Европы, произведение находилось в русле европейского романтизма. В то же время это была новая национальная русская опера, что признавалось всеми.