Книга Нефритовая лошадь Пржевальского, страница 31 – Людмила Горелик

– Всего за два месяца до конца путешествия помер! Все выдерживал три года – и холода страшные, и ливни, и жару, а пустыни этой не выдержал! Зиму такую ужасную с нами провел, а тут… – сокрушался Панфил Чебаев.

– Как можно это выдержать?! Здесь всюду безжизненность, молчание, долина смерти в полном смысле слова. Столь прославленная Сахара едва ли страшнее этих пустынь, а ведь они тянутся на многие сотни верст… Бедный Фауст – это действительно невозможно выдержать! – мрачный Пыльцов был почти в отчаянии.

– Эх, рано ты помер, Фауст, друг ты наш верный! Ведь домой идем… За два месяца дойдем, Николай Михайлович? – Иринчинов, как всегда, постарался и в тяжелой ситуации найти позитив.

А Пржевальский ничего не сказал, так и стоял – молча.

Совсем недолго задержались эти четверо возле свежей могилки: солнце уже поднималось, нужно было выходить. И пошли – по не успевающей как следует остыть горячей почве, под жаркими с утра и все накаляющимися солнечными лучами, обливаясь потом, скорбя по утраченному навсегда Фаусту – бедному, бедному другу! – тяжело ступая ногами в самодельных опорках из протершейся шкуры яка.

Хребет Хурху составляет северную границу наиболее дикой и пустынной части Гоби. «Вот мы и подошли к краю пустыни, – думал Пржевальский. – Узнать бы, как далеко простирается хребет… Монголы говорят, что к западу он идет до самого Тянь-Шаня… Неужели и впрямь так? Это уж будущие исследователи определят».

Пустыня сменилась лугами, которые по мере приближения к Урге делались все более сочными. Растительность здесь была разнообразной, животных тоже водилось множество. Но путешественники больше не составляли гербарии, да и охотились исключительно ради пропитания, а не для коллекции. Уже не месяцами и не неделями, а днями они считали время оставшегося пути. Нетерпение их все росло. И вот наконец последний переход – в Ургу они явились пятого сентября.

Истомленные, оборванные, грязные – они не были похожи на цивилизованных людей. Так, оборванцы какие-то… В разорванных самодельных унтах из яка, в дырявых штанах, в полусгнивших рубашках, с грязным блином вместо фуражки на голове… Российский консул принял их самым радушным образом. Путешественников усаживали за столы, предлагали разнообразную еду, но в первый день они почти не ели. Они и не спали в первую ночь – так велик оказался шок от новых впечатлений.

Вдруг стало ясно, что недавние стойкие путники едва могут держаться на ногах, так слабы. Как они шли через пустыню? В первый день они и до бани-то не дошли. Они уже два года не были в бане и мечтали о ней. Однако в первый день не было сил и для этого. Лишь на второй день они смогли помыться в бане. Еще через два дня путешественники пришли в себя – они начали есть с волчьим аппетитом и смотреть вокруг с неиссякаемым интересом.

Их все поражало! И прежде всего родная речь. Они читали газеты и письма, с жадностью расспрашивали о новостях и, как дети, не знали границ своей радости.