Книга Нефритовая лошадь Пржевальского, страница 30 – Людмила Горелик

Путешественников гибель пса, которого все любили, подкосила. До колодца добрели еще через час, к двум пополудни. Развьючили верблюдов, напились и напоили животных. Несмотря на страшное истомление, физическое и нравственное, готовить пищу не стали – никто не хотел есть. Хоронить Фауста решили утром. Всю ночь не спали, разговаривали, вспоминали три года, проведенные в путешествии вместе с Фаустом. Пржевальский и Пыльцов не стеснялись плакать.

– Он был нашим другом в полном смысле слова, – сказал Пыльцов. – Как часто он веселил нас своим живым нравом, рядом с ним мы забывали свое горе!

Пржевальский кивнул, глаза его были влажны.

– Это так. Почти три года верный пес служил нам, и его не сокрушили ни морозы и бури Тибета, ни трудности дальних хождений по тысячам верст. Его убил зной Алашаньской пустыни… И всего за два месяца до окончания экспедиции. – Суровый военный опять смахнул слезу.

– А что ж, Николай Михайлович, – заметил рассудительный Иринчинов, – что ж тут удивительного? В сравнении с Алашаньской пустыни Северного Тибета могут быть названы благодатной страной. Там часто можно встретить воду. Здесь же долина смерти в полном смысле слова.

– Я, пожалуй, не пойду в следующее путешествие, – сказал неожиданно твердо Пыльцов. Он был необыкновенно мрачен, смерть Фауста сильно подействовала на молодого человека. – Женюсь, буду жить в своем имении. На охоту буду ходить. У нас в Смоленской губернии тоже зверей много. Хорошо ведь дома, в Отрадном, охотиться, Николай Михайлович?! – Лицо его, недавно умытое водой из колодца, было опять грязным от размазанных слез.

Пржевальский помолчал.

– А как же Лоб-нор? – сказал он наконец. – Неужели не хотите увидеть? – Вдруг он вскочил, притащил свой мешок и, порывшись в нем, достал тростниковую коробку. Желтая нефритовая лошадь была извлечена оттуда. – Смотрите, какая необыкновенная! Грива короткая, почти торчком, челки нет, хвост тонкий. А какое странное сочетание неуклюжести с изяществом! Может, это не вполне реалистичная статуэтка? Может, так художник увидел? Неужели не хотите посмотреть на нее в реальности? А может, и добыть удастся! – Лицо его выглядело по-прежнему очень грустным, воспаленным от недавних слез, но покрасневшие глаза больше не были влажными.

– Такая, именно такая дикая лошадь и есть в реальности! Я один раз видел! – встрял тут опять Дондок Иринчинов. – Не печалься и не сумлевайся, Николай Михайлович! Сходим еще и на Лоб-нор, и лошадь дикую добудем! Когда вернемся на родину, вам все разрешат, так много вы всего полезного добыли! И денег дадут на следующую экспедицию, и до Лоб-нора дойдем!

– Если вернемся, – поправил печальный Пыльцов. – Надо говорить не «когда вернемся», а «если», мудрый ты наш Дидон!

– Ладно, ребята! Давайте попробуем хоть час-два поспать, ведь скоро опять идти. Надо попробовать поспать – а вдруг и заснем… И утром обязательно надо чаю попить, а то сил не будет, – прервал разговор Пржевальский.

Легли в два, но, кажется, никто так и не заснул. А к четырем часам уже встали, собрали аргал, вскипятили чай с дзамбой… Потом похоронили Фауста. Выкопали могилку, зарыли, постояли над ней вначале молча, потом заговорили…