Книга Золотой камертон Чайковского, страница 144 – Юлия Алейникова

Итак, дед Павла Ившина знал о камертоне, он хорошо знал Максима Дмитриева и маму, был бездарным композитором. Мечтал о славе и, очевидно, верил в волшебную силу камертона. Не справился с алчностью и тщеславием и, не имея возможности украсть камертон, а он определенно пытался, пошел на преступление. На убийство. По заключению экспертов, удар мог нанести кто угодно, они даже старуху какую-то подозревали, а главного преступника не разглядели. Не исключено, что и Гудковского убил именно Павел Иванович. Он и тогда крутился по соседству от дачи Щеголевых-Гудковских. Но в этом деле пойди разберись, сколько лет уже прошло!

Итак. Сидельников убил дядю Максима и забрал камертон. Это было в начале восемьдесят третьего года. По свидетельству Владимира Ившина, Павел Ившин получил от деда камертон тоже в восемьдесят третьем. И никакого внятного объяснения, откуда у него взялась такая ценная вещь, родственникам не дал. Оно и понятно. Не было никакого покойного друга, не было наследства, он просто украл камертон.

Да. В детстве Саша, Александр Юрьевич, мечтал вырасти и найти убийц дяди Максима, наказать их, призвать к ответу. Со временем эти мечты забылись, но желание стать сыщиком осталось, и вот теперь, спустя столько лет, он, по иронии судьбы, раскрыл убийство дяди Максима, только вот к ответу призывать уже некого.

Александр Юрьевич откинулся на спинку рабочего кресла, мысленно перепроверяя свою версию, пытаясь опровергнуть ее и находя собственные возражения очень слабыми. Итак. Камертон от Максима Дмитриева переходит сперва к Павлу Сидельникову, а от него к внуку. Очевидно, дед счел себя очень старым для громкой карьеры, да и, вероятно, побаивался милиции, а внук другое дело, тут тебе и слава, и риска никакого. А внука Павел Иванович, по свидетельству Ившина-старшего, очень любил.

Да. Вот только как это поможет в раскрытии убийства Павла Ившина. Его-то кто убил?

Семейство Щеголевых определенно не заинтересовано в возвращении камертона, Елизавета Модестовна могла оставить его себе после смерти отчима, могла вернуть, когда познакомилась с дядей Максимом, но не захотела. Она считала его проклятым, и, возможно, была права.

Александр Юрьевич не был суеверен, он верил в бога, но без фанатизма, верил в сверхъестественное, точнее, допускал, что оно существует. В эпоху, когда по телевизору безостановочно крутят «Битву экстрасенсов», цитируют сбывшиеся пророчества Ванги, экстрасенсы и астрологи предсказывают результаты выборов в Америке, стопроцентных атеистов, наверное, вовсе не осталось. Во всяком случае, в сглаз и проклятие у них в отделении верили все – от руководства до уборщицы, а еще в черную кошку и секретаршу с пустой чашкой. Если идет навстречу, премии не жди.

Потому в проклятый камертон Александр Юрьевич поверил, а вот в его волшебные возможности – нет. Хотя… а пес его знает, для следствия сей факт значения не имеет.