Книга Золотой камертон Чайковского, страница 147 – Юлия Алейникова

– Это какое-то недоразумение! – срывающимся голосом воскликнул Михаил Аркадьевич, обводя глазами коллег в поисках поддержки, но, увы, не нашел ее. – Я никого не убивал. Это ошибка. Это бред! Я никуда не пойду! – И он по-детски наивно вцепился в свой стол.

– А знаете, в случае сопротивления я вызову наряд, на вас наденут наручники, скрутят и выведут из редакции в сопровождении спецназовцев, – без всякой жалости, равнодушно пояснил Никита.

Баскин побледнел до синевы и, мелко дрожа всем телом, кое-как оторвал руки от столешницы.

– Я не убивал, честное слово, – жалобно пробормотал он, уже ни на что не надеясь.

– У вас нет алиби на время убийства, – чуть слукавил Никита. – Где вы были после работы в день убийства Ившина?

– В гостях, – давясь слезами, пискнул Михаил Аркадьевич.

– В каких еще гостях?

– Я вам все расскажу, только маме не говорите, – понижая голос до шепота, попросил несчастный. – Я был в гостях у… у… у женщины! Только умоляю вас, умоляю вас. Об этом никто не должен узнать.

Когда Никита подумал, что при известии о предстоящем аресте Михаил Аркадьевич испытал животный ужас, он ошибался. Баскин просто слегка испугался. Настоящий ужас посетил Михаила Аркадьевича именно сейчас, когда он умолял Никиту никому не сообщать о своих похождениях, особенно маме.

– Господин Баскин, вы понимаете, о чем идет речь? – на всякий случай уточнил Никита. – Вас обвиняют в убийстве. – Слово «убийство» Никита произнес очень медленно, почти по слогам.

– Да, да. Я все понимаю и уверяю вас, это простое недоразумение.

– Хорошо. В таком случае сообщите мне адрес и имя вашей знакомой, я должен проверить ваше алиби.

– Проверить? Нет, нет, зачем же, я говорю вам правду, я клянусь вам!

– Это прелестно, но мне нужны имя и адрес вашей знакомой. Очнитесь уже наконец, Баскин, вам пятьдесят лет, а вы ведете себя как неразумный ребенок. А, впрочем, если вам неудобно разговаривать здесь, – Никита окинул взглядом редакцию, – мы можем проехать к нам в отдел, и там вы под протокол дадите нам показания о том, где вы были в день убийства Павла Ившина.

Никита видел, какая нелегкая борьба идет в душе Михаила Аркадьевича, страх перед мамой боролся в нем со страхом перед полицией. Точнее, перед тюрьмой. Мама едва не победила.

Никита, получив адрес и даже номер телефона, покинул редакцию журнала с чувством глубокого морального удовлетворения, оставив потного, дрожащего, раздавленного Михаила Аркадьевича приходить в себя. Его провожали взглядами, полными одобрения и симпатии.

– Кто там? – раздался из-за двери высокий звонкий голос.

– Добрый день, я от Михаила Аркадьевича, – пошел на маленькую хитрость Никита, а впрочем, какая тут хитрость, Баскин наверняка уже позвонил любовнице и предупредил, что к ней едет полицейский.

Дверь распахнулась мгновенно. На пороге стояла соблазнительная особа лет двадцати пяти – двадцати семи, с выдающейся фигурой и привлекательным личиком, с собранными в пучок светлыми волосами, в обтягивающей маечке и шортах. И это вот любовница Михаила Баскина? Да как только ему удалось подцепить такую?

– Что-то с Мишей? – взволнованно спросила красотка, впиваясь в Никиту взглядом.

– Как, разве он вам не позвонил? – с некоторым удивлением спросил Никита, неприлично таращась на барышню.