Книга Крымская Чаша Грааля, страница 38 – Ольга Баскова

Молодые люди, жители Карасубазара, все до одного сохли по девушке. Аркадий и Бася понимали: такая дочь не засидится в девках, и не ошиблись. Как только красавице исполнилось шестнадцать лет, к ней посватался парень из семьи, жившей по соседству, татарин. Аркадий был не в восторге.

– Пойдешь за него, дочка, сделаешь большую ошибку, – вещал он. – Нас, крымчаков, мало осталось на этой земле. Негоже смешивать нашу кровь с чужой.

Однако Нонна мало прислушивалась к советам отца. Симпатичный татарин заставлял ее сердечко биться сильнее. Да и жить под родительской опекой ей порядком надоело. То нельзя, это нельзя, туда не ходи, на парней не заглядывайся… Нонна подумала: создаст свою семью – жить станет гораздо проще. И ответила татарину согласием, предупредив отца:

– Лучше отдайте меня ему по-хорошему. Если не отдадите – убегу.

Отец почесал редеющий затылок, поговорил с женой, Бася поплакала, но дочку замуж они выдали.

– Не проживет долго с Ибрагимом наша Нонночка, – вздыхала Бася по вечерам и оказалась права. Нонна не задержалась в доме татарина и года: вернулась домой после восьми месяцев супружеской жизни.

– Чудные они какие-то, эти татары, – говорила она матери и отцу. – Все у них не так, как у нас: едят не так, молятся не так. Я только смеялась над ними, а они обижались. Нет, не смогу я жить с Ибрагимом. Все мне там чужое, кроме языка: он наш напоминает. Если придут его родители и будут требовать меня назад – не отдавайте.

Аркадий хмурил густые седые брови.

– Как же так – не отдавайте? – удивлялся он. – Брак, дорогая моя, это не игрушка. Помнится, ты молила меня разрешить тебе выйти замуж за Ибрагима. Даже бежать из дома собиралась.

– Я и сейчас убегу, – пообещала Нонна, – умру, но к Ибрагиму не вернусь.

Бася почувствовала жалость к дочке.

– Права она, – бросила женщина мужу. – Чужие они нам. Хорошо, ребеночка не нажили. Пусть Нонночка живет с нами, а с Ибрагимом я все улажу.

В улаживании дел Басе не было равных. Что она сказала родителям парня – осталось тайной, только Ибрагим отпустил жену на все четыре стороны.

– Ну что, беспутная, поняла, что, кроме крымчака, ты не должна ни за кого выходить замуж? – спросил ее отец. Девушка звонко рассмеялась и ответила:

– Поняла, папочка. Только сердцу как прикажешь? Ему наши национальные интересы до лампочки.

– Значит, пустое у тебя сердце, – буркнул Аркадий, но про себя подумал: «Издевается Нонка. Вряд ли теперь пойдет за чужого. И полугода не пройдет, как за нашего выскочит».

Однако он ошибся. И на сей раз не крымчак поразил сердце девушки, а русский молоденький офицер. И снова родители Нонны умоляли ее не изменять своему народу.

– Не будет моего отцовского согласия на этот брак, – бушевал Аркадий, а Бася тихо плакала. Не отставали от них и родители жениха.

– Еврейку замуж берешь, иудейку, – проповедовали они. – Не нашей она веры. Не будете вы жить. Она нам чужая, и ты ей чужой. Слышали мы, от татарина сбежала. И от тебя сбежит.

– От меня не сбежит, – уверенно говорил молодой офицер Евгений и шептал любимой в часы свиданий: – Не будет отцовского благословения – увезу тебя тайно. Поедешь?

– Не по-человечески как-то, – вздыхала Нонна, а про себя думала: «Конечно, убегу, хоть на край света».