Книга Крымская Чаша Грааля, страница 40 – Ольга Баскова

– Об этом и говорю, моя деточка, – запричитала Ава. – Осталась моя подруга Бася совсем одна. Ты молодец, что приехала. Мать будет тебе рада. Болеет она. Переживает смерть мужа. Да ты сейчас сама все увидишь.

Молодая женщина усилием заставила себя встать и побрела к дому. Он уже не выглядел веселым и гостеприимным, как в прежние времена. Занавески на окнах посерели, рамы облупились. Нонна почему-то вспомнила слова отца о домах крымчаков. «Дома у нас крепкие, – говорил Аркадий. – Когда мы их строим, то прокладываем стены мягкими породами деревьев, расщепляем для этого стволы дубов, осин… многие уже давно предсказывают сильное землетрясение у нас в Крыму. Поверь, нам нечего бояться. Наши дома выстоят». Молодая женщина всхлипнула и толкнула дверь. Казалось, прошло много лет с тех пор, как она покинула родной кров. Войдя в маленькую прихожую, Нонна тихо позвала:

– Мама!

Никто не откликнулся. В доме стояла тишина, но тишина не успокаивающая, а страшная, от которой закладывает уши и подкашиваются колени.

– Мама, – громче произнесла Нонна. Из большой комнаты послышался слабый стон, и женщина бросилась туда.

– Мамочка.

Бася лежала на кровати в грязной ночной рубашке. Черные, с проседью, густые волосы разметались по подушке. Увидев ее, Нонна едва подавила рвавшийся наружу крик. Бася сильно сдала за полтора года. Некогда цветущая крымчачка превратилась в худую изможденную старуху. Прежними остались только агатовые глаза с азиатским разрезом.

Нонна осторожно села на кровать, словно боясь причинить боль дорогому человеку, и уткнулась ей в живот:

– Мамочка!

Дряблые веки приподнялись, и Бася еле слышно произнесла:

– Это ты, доченька?

– Я, я, – Нонна продолжала плакать. – Папа… И ты… – Она не могла выдавить ни слова. Но никакие слова были не нужны. Темные губы Баси тронула улыбка.

– Я так рада, что ты приехала, доченька. Ты не представляешь, как отец жалел, что не дал разрешения на твою свадьбу. Дай я посмотрю на тебя, – она приподнялась на локте и тут же опустилась на подушки. – Какая же ты стала красивая, моя девочка! Ну, рассказывай, как ты живешь.

– Мы живем хорошо, – слезы душили Нонну.

– Твой муж в белой армии?

– Да, – подтвердила молодая женщина. Бася напрягла морщинистую шею.

– Наверное, у вас есть возможность уехать отсюда, – сказала она. – Послушайте меня, уезжайте. И поскорее.

– Мама, а как же ты? – недоуменно спросила Нонна. Мать дотронулась до нее рукой, и это прикосновение было слабым, словно дуновение легкого ветерка.

– Доктор Кацман говорит, я еще встану, – пояснила она. – Тогда ты приедешь за мной и заберешь меня к себе. Но сейчас уезжай, молю тебя. Я хочу, чтобы ты кое-что взяла на память из родного дома.

– Мама, мне ничего не нужно, – запротестовала молодая женщина, но Бася настаивала:

– Доченька, не спорь. Мне очень трудно говорить. В моей тумбочке стоит шкатулка из красного дерева. Возьми то, что там лежит, и помни о нас с папой.