Книга Жемчужина Тамерлана, страница 46 – Ольга Баскова

– Приветствую тебя, великий эмир Тимур! – торжественно произнес узкоглазый желтолицый человек в бараньей шапке, кланяясь Тамерлану. – Мир твоему дому. Слава Аллаху, я стою перед тобой и прошу выслушать меня.

Тимур кивнул:

– Говори, Сулейман.

– Клянусь Аллахом, сегодня я убедился, что на твоей стороне сила, – продолжил узбек. – А я и мои люди – мы хотим служить сильному правителю. Дозволь присоединиться к твоему войску. Эта паршивая собака Ильяс-Ходжи мне больше не господин.

Тамерлан смахнул каплю пота, норовившую упасть на кончик носа, и наклонил голову:

– Ты действительно хочешь служить мне?

– Если ты примешь меня, – подтвердил Сулейман и снял мохнатую баранью шапку, обнажив смоляные волосы, обильно смазанные бараньим жиром.

– Хорошо, да будет так, – произнес Тимур. – Скажи, в вашем лагере за горой действительно восемь тысяч солдат?

– Да, – Сулейман улыбнулся. – Но для тебя нет ничего непреодолимого, правда?

Хромой предводитель задумался:

– Как сказать… Мы тоже понесли потери, может быть, не такие многочисленные, как вы. Желательно, чтобы солдаты в крепости не выступили против нас. – Его лицо внезапно озарила догадка.

– Сулейман, ты умеешь писать? Знаешь грамоту?

Эмир кивнул:

– Конечно, Тимур.

– Ты знаешь выражения, которые Ильяс-Ходжа использует в своих приказах, – продолжал Тамерлан. – Мы можем написать приказ о следовании солдат из гарнизона за Сырдарью – будто бы от его имени.

Черные глаза узбека Сулеймана хитро блеснули.

– А ты говоришь дело, Тимур. Думаю, у нас получится.

Новые друзья зашли в шатер и быстро состряпали приказ якобы от Ильяса-Ходжи. А вскоре нукеры злейшего врага потянулись к Сырдарье, пытаясь напасть на след своего господина.

Эмир Хусейн, облокотившись на камень, наблюдал за ними со злой усмешкой. Его коробило уважительное отношение к родственнику эмиров из вражеского стана. Он чувствовал, что Тамерлану суждено стать могущественным ханом – суждено, если этому не помешать, иначе в один прекрасный день он убьет и его, родного брата своей жены.

Мозг Хусейна работал день и ночь, придумывая всевозможные козни, – и не мог придумать ничего достойного. Тимур, по его мнению, был слишком умен и хитер, чтобы не разгадать его планы. Снова приходилось ждать удобного момента, чтобы низвергнуть родственника с той высоты, на которую он себя возносил.

Когда сын Тарагая, все это время провожавший солдат Ильяса-Ходжи глазами, подошел к нему, лицо Хусейна приняло доброжелательное выражение.

– Ты молодец, – сказал он Тамерлану. – Я бы не додумался до такого.

– Может, и додумался бы, – возразил Тимур. – Куда направимся, брат?

Хусейн почесал затылок, сдвинув шапку.

– Мне кажется, мы заявили о себе, – проговорил он, дернув себя за смоляной ус. – Нет человека, который не слышал бы о братьях Хусейне и Тимуре. И поэтому должны разделиться. Ты отправишься на север Мавераннахра, а я на юг. Войско мы тоже можем поделить.

Что-то в лице Хусейна не понравилось Тимуру, но он счел нужным согласиться.

– Конечно, Хусейн, хотя, клянусь Аллахом, я всегда считал, что нам лучше держаться друг друга.

Родственник опустил глаза:

– Если я тебе понадоблюсь, тебе стоит только обмолвиться об этом.