Книга Бриллианты с царской иконы, страница 136 – Ольга Баскова

– Тогда слушай. – Николай побледнел от волнения. – Бриллианты я все равно оставлю тебе – больше некому. Я спрячу их в подвале этого дома. Найти камни будет несложно – нужно просто простучать стены. Если твоей семье понадобятся деньги, обещай, что ты заберешь бриллианты.

Мадлен подумала, что не возьмет от Савина ничего, даже если придется голодать. Она всегда была суеверной. Возможно, бриллианты и приносили удачу корнету, но не принесут ли они несчастье ее семье?

Однако вслух она произнесла другое:

– Да, Николя, можешь не беспокоиться. Но почему ты думаешь, что я тебя переживу?

Он хмыкнул, потрогал поседевшие усы:

– Не ты, так твои дети. Ради этого я не стану продавать имение. Я не сказал тебе, что выкупил его у брата. Теперь оно только мое.

Женщина удивленно посмотрела на него:

– Продавать имение? Разве ты не собираешься доживать здесь свой век?

Николай покачал головой:

– Нет, дорогая. Здесь умерли мои родители, и поэтому родовое гнездо потеряло для меня привлекательность. Я чувствую себя неуютно. И вообще, я не привык жить в России. Скорее всего отправлюсь в Европу и Америку.

Она лукаво улыбнулась:

– Узнаю корнета Савина. Ох, Николя, ты отправишься в Европу и Америку не затем, что тебе здесь плохо. Твоя неуемная натура жаждет подвигов. – Мадлен погладила его по руке. – А по мне, так хорошо бы остановиться. Ты уже не молод, Николя. Останься на родине, женись. Неужели тебе не хочется продолжить род? Или дело в другом? Может быть, тебя разыскивают?

Савин рассмеялся легко, беззаботно. Больше всего его позабавило то, что Мадлен так близко подобралась к истине: в калужском имении он прятался от полиции.

Бежав из Нарымской ссылки, где отбывал срок за очередное мошенничество, корнет не придумал ничего лучшего, как укрыться в родном доме.

– Нет, моя дорогая, не хочется, – ответил он бывшей любовнице, стараясь не показать волнения. – Семья лишит меня свободы, которой я дорожу больше всего на свете. О, ее пьянящий запах! – Он поднял вверх руки, словно взывая к небесам. – Нет, Мадлен, мне не нужна семья. Да и какая женщина будет со мной счастлива?

– Я же была, – тихо произнесла Мадлен и закусила губу.

– Это тебе казалось, моя дорогая. – Николай нежно поцеловал ее в щеку. – Но потом ты все поняла и решила меня оставить. Разве не так?

– Не совсем. – Она тяжело поднялась со стула и поправила юбку. – Извини, Николя, но мне пора. Ты знаешь, отсюда придется добираться до Москвы, а там садиться на поезд.

Он схватил ее за руки и рывком притянул к себе:

– Ты обещаешь?

Она закивала:

– Да, да, конечно. Ты спрячешь бриллианты в подвале. Я скажу детям…

Савин прижался губами к ее теплому лбу с горизонтальной морщинкой, будто разрезавшей его на две части, и оттолкнул:

– Иди, Мадлен. Я был рад тебя увидеть.

– Прощай. – Женщина послала ему воздушный поцелуй и торопливо вышла из комнаты.

Савин подбежал к окну, чтобы в последний раз взглянуть на женщину, которую когда-то любил. Или не любил?

Накинув черную шаль на полные плечи, Мадлен торопливо шла по аллее, и Николай, созерцая ее грузную фигуру, подумал, что время меняет всех – и не к лучшему.

Мадлен правильно сделала, что бросила его. В конце концов она бы ему наскучила.