Книга Бриллианты с царской иконы, страница 93 – Ольга Баскова

– Но это невозможно! – воскликнул он в отчаянии. – Господин судья, я попал сюда, потому что вчера проиграл все до нескольких сантимов. Это привело меня в неистовство, и я позволил себе ударить полицейского. Сейчас у меня нет ни гроша. Однако я могу написать брату, и он пришлет деньги – сколько я попрошу. И эти деньги я отдам вам, клянусь.

Плешивый с сожалением покачал головой:

– Нет, дорогой господин Савин. Или сегодня, или… – он немного помедлил, а потом выговорил с каким-то садистским наслаждением: – тюрьма.

– Умоляю вас, – Николай соскользнул со стула на грязный пол и встал на колени, – умоляю.

– Нет, нет и нет. – Судья изменился в лице: оно приняло холодное выражение. – Пишите адреса в России.

С тяжелым сердцем Савин выполнил его приказ. Где-то в глубине души теплилась надежда, что Сумароков обо всем позабыл и не ходил в полицию, что его кредиторы тоже махнули на него рукой. Однако в это мало верилось. Скорее всего на родине его ожидали тюрьма и ссылка.

Когда он протянул листок судье, на него было страшно смотреть: лицо осунулось, глаза казались воспаленными и горели необычным блеском.

Но плешивый будто не замечал этого. Он сгреб лист маленьким кулачком и распорядился, чтобы господина Савина отвезли в тюрьму.

– Могу ли я просить свидание с моей возлюбленной? – поинтересовался Николай перед тем, как надзиратель распахнул перед ним дверь.

– Можете, – сказал судья холодно, – это положено всем.

Через десять минут желтая тюремная карета повезла корнета в Мазас.

Мазас, 1882 г.

Николай просидел три дня в ужасной камере, с толстыми решетками на окнах, с прибитыми к полу табуретками и столом, с гамаками вместо кроватей. За эти три дня он сильно исхудал и выглядел больным.

Мадлен, увидев возлюбленного в комнате для свиданий, бросилась ему на шею, не обращая внимания на недовольные взгляды тюремщика:

– Милый, милый, мой бедный Николя! Я вижу, как тебе здесь плохо!

Он припал к ее фарфоровым ручкам:

– Да, любимая, мне очень плохо. Я не привык к таким условиям и не протяну здесь долго. – Корнет посмотрел в ее голубые глаза, горевшие огнем любви. – Мад, моя маленькая дорогая девочка, умоляю тебя, ты должна мне помочь.

– Я сделаю все, что нужно. – Женщина посерьезнела.

Николай не выпускал ее ладошки из своих:

– Тогда найди самого дорогого адвоката, который не позволит сделать запрос в Россию.

Мадлен вдруг отстранилась от него и спросила с тревогой:

– Но почему ты этого боишься? Ты русский преступник? Значит, те бриллианты…

Он слегка покраснел и заговорил, стараясь быть убедительным:

– Нет, все не так, моя любимая девочка. В России я повздорил с одним знатным господином, и он поклялся меня уничтожить. Мне никак нельзя туда возвращаться. Прошу тебя, помоги мне.

Мадлен заморгала длинными ресницами. Она и верила, и не верила.

– Хорошо, я постараюсь, – пролепетала женщина. – Но не знаю, как получится.

– Получится, получится. – Он снова целовал ее руки. – Ты умница. А теперь иди. У нас мало времени.

Мадлен на прощание послала ему воздушный поцелуй под пристальным взглядом надзирателя, и Савин вернулся в камеру.