Книга Мольберт в саду Джоконды, страница 151 – Антон Леонтьев

Внезапно я заметила то, что, вообще-то, должна была заметить намного раньше. Под прямым углом от дома номер 34 вправо уходил небольшой проулок, который не был отдельной улицей, так как тянулся не более чем метров на сто – сто пятьдесят и где стояло всего несколько домов, а ответвлением все той же рю Виндзор.

Отправившись вниз по этому проулку вдоль стены дома номер 34, я вышла к его обратной стороне – и обомлела, чувствуя, что ноги меня не держат.

В небольшом палисаднике, который располагался все еще на территории, относившейся к дому номер 34, прямо на границе с соседним домом, я увидела высоченный, явно старинный дуб.

* * *

Все сошлось в одной точке, и я, чувствуя головокружение, даже прислонилась к невысокой ограде.

Дубу было явно больше ста лет, возможно, он стоял тут даже в те дни, когда в Париже всем командовал Наполеон – если не Первый, тот, что Бонапарт, так его племянник Третий, тот, что построил все эти столь любимые туристами, в особенности китайскими, воздушные бульвары и ажурные проспекты, варварски снеся при этом почти все средневековые строения.

Значит, рос этот дуб и во времена Лизы Ф., сто лет назад.

Осмотревшись, я заметила одинокого прохожего и, делая вид, что говорю по мобильному, поднесла аппарат к уху, ожидая одного: когда этот тип наконец-то сгинет!

Затем по улице проехал шикарный черный автомобиль с затемненными стеклами, причем катился он крайне медленно, и у меня едва не сдали нервы, что для моей нордической натуры вообще-то нетипично.

Когда же вы все отправитесь к чертям собачьим!

Это я не произнесла, но успела подумать, провожая взором наконец-то свернувший на соседнюю улицу автомобиль, раз десять, а то и все двадцать.

Убедившись, что наконец-то в проулке рю Виндзор никого нет, я, привстав на невысокий пьедестал ограды, перемахнула через нее и оказалась в палисаднике.

Не теряя времени, я направилась к дубу, не зная, однако, что и где мне искать. Все же прошло сто лет, и если Лиза Ф. закопала где-то под деревом сундук с «Моной Лизой», то та могла давно превратиться в изъеденную плесенью доску со вздувшимися, отваливающимися слоями бурой краски.

Может, в дупле? Но никакого дупла я, как ни старалась, среди корявых веток, покрытых резными листьями и начинающими созревать желудями, не разглядела.

Не лезть же на дерево! Хотя это, конечно, идея…

Вместо этого я обошла дуб, стараясь разглядеть, не зарыто ли что-то под его корнями. И вдруг замерла перед границей с соседним участком, которая была выложена старыми, почерневшими кирпичами. На том, который соприкасался с мощными корнями дуба, я увидела полустертые, однако все еще различимые цифры: «34».

Я принялась рыть голыми руками, нисколько на заботясь о грязи под ногтями. Кирпич сидел прочно, однако я особа упорная, поэтому, переполненная адреналином, расшатала его и наконец-то вытащила из гнезда.

Моим глазам предстало семейство многоножек, которые, лишившись крыши над головой, испуганно заметались. Однако на малоприятных тварей мне было наплевать: я заметила покрытый слизью холщовый пакет, который лежал под кирпичом, – по нему как раз и бегало туда-сюда семейство многоножек.