Книга Проклятье египетского жреца, страница 51 – Виктория Лисовская

А Глафира, конечно же, думала не об обеде и не о восхитительной ухе, она ни на дюйм не поверила художнику Менжинскому. Любому было ясно, что он врет, но зачем и почему, Глаша не знала. Но она точно знала, что подмигивания сфинксов ей не могли привидеться. Она еще раньше заметила плотоядный взгляд левого сфинкса, того, что без бородки. Заметила в то злополучное утро, когда к ним в меблированные комнаты прибыл египтянин Асхаб.

Он точно так же вглядывался в очертания левого сфинкса, и именно за этим занятием и застала его Глафира. Она была совершенно уверена в невиновности Аффанди, но ее волновали метаморфозы в облике сфинксов.

А еще была одна неточность, которая сбивала Глашу с толку: она вспомнила, что при первом визите к сыщику Свистунову Асхаб Аф-Аффанди заявил, что хотя он прекрасно умеет изъясняться на русском языке, но писать так и не научился.

Тогда кто же написал записку из больницы, адресованную Аристарху Венедиктовичу, и откуда у египтянина такой дорогой бриллиант для аванса? Если бы у него были драгоценности, он сразу же в первый свой визит передал бы их Свистунову. И записка написана на чистейшем русском языке, даже без грамматических ошибок. И в ней ни слова не было о поиске бородки на «Буено сперанце».

Глафира снова наморщила лоб.

Конечно, Асхаб мог попросить кого-нибудь в больнице написать это послание. Вполне может быть. За хорошую плату и доктор, и любая сестра милосердия исполнили бы эту просьбу – но все же Глафиру не оставляли сомнения.

Когда Асхаба выводили из отеля сыскные люди, он ни словом не обмолвился о записке и очень удивился, когда Аристарх Венедиктович заговорил о бриллиантах.

Но кому же было нужно, чтобы преступника поймали? Кто так богат, что может отправить бриллиант для спасения жизни постороннего человека?

Глафира заерзала, а потом принялась тормошить Аристарха Венедиктовича.

– Хозяин, мы уже почти приехали, просыпайтесь.

Свистунов, не открывая глаз и не переставая храпеть, что-то промямлил.

– Аристарх Венедиктович, подъем! – гаркнула на ухо Глафира.

– А? Что? – сонно прищурил глаза сыщик.

– Мы приехали, говорю! – лукаво улыбнулась горничная.

– Хорошо, – не открывая глаз, сообщил сыщик и продолжил сладкий сон.

– Обед скоро! – применила коронный прием Глаша.

Аристарх Венедиктович мгновенно разлепил глаза, потянулся и заявил:

– Обед? Наконец-то, я готов. Неси уху!

– Уха дома будет! А сейчас скажите, господин Свистунов, чем занимается Дмитрий Аркадьевич, князь Оболенский?

– Дмитрий Аркадьевич? – Свистунов сладко зевнул, взглянул в окно, они действительно подъезжали к дому. – А зачем тебе?

– Ну скажите, пожалуйста.

– Князем он недавно стал, ему пожаловали это звание за заслуги перед отечеством. А если по-простому, то он просто купил себе дворянский чин. А так он промышленник больше и купец. Дмитрий Аркадьевич – меценат, богатый помещик – на Урале несколько тысяч душ крестьян. В столице у него парочка магазинов открыта.

– А что за магазины? Чем именно торгует?

– Ой, тебе не по карману, точно, Глашка! – ухмыльнулся Свистунов. – Там ювелирные изделия, кольца, колье. У него на Урале заводик есть по добыче драгоценных камней и их огранке. А потом тут мастера делают драгоценности, которыми в его магазинах торгуют. Это всем в столице известно.