Онлайн книга «Судьба уральского изумруда»
|
– Тут ты прав: работа – зло! Сколько ни ишачь, а богатым не станешь. Ты будешь ржать, Арсен, но мне иногда наши жмурики вспоминаются. Если бы мог, убил бы их еще раз, чтобы только не доставали. – Выпей, – посоветовал универсальное средство Дебардюсов. – Пил. Не помогает. Тебя они не достают? – Нет, не достают. Намеренно я никого не убивал и чужого не отбирал. С артистом случайно вышло. Не появись он тогда на пороге, вообще все живы остались бы: и он, и девка, и алкаш, и чудик в сандалиях, да и баба, которая сейчас в погребе отдыхает, тоже. Алевтина обмерла – они ее уже похоронили! Заранее. «Неужели это конец?!» – с ужасом подумала Новикова. Ей до сих пор не верилось, что она скоро умрет. Алевтина сжалась от страха, ей хотелось забиться в самый дальний угол, одновременно хотелось исчезнуть, но больше всего – чтобы происходящее оказалось сном, спектаклем, дурацким розыгрышем – чем угодно, только не жестокой реальностью. «А ведь этот головорез рассуждает точно так же, как и я, – пришла к ней в голову мысль. – Оправдывает свое право на сытую и комфортную жизнь. Цель есть, средства не важны. Получается, я ничем не лучше них, с той разницей, что за ними шлейф трупов, а я никого не убивала». Чтобы спастись, надо было думать. Думать и перехитрить своих похитителей. Голова работала с трудом. Алевтина понимала одно: она останется жива, пока не скажет, где изумруд. Потом от нее избавятся. Чтобы было больше шансов освободиться, надо знать планы врага. Алевтина усилием воли подобралась ближе к дверце в погреб и прислушалась. Судя по развязным речам, наверху захмелели. Бандиты и не пытались утаить от пленницы содержание своих разговоров, заранее причислив ее к покойникам. – Умел дед раскалывать! – делился воспоминаниями Мерзкий Красавчик. – В НКВД ни кось-мось – специалисты работали! Рассказывал, что, бывало, попадет к нему клиент, с виду ершистый и с гонором. «Интеллигентишка», называл таких дед. С виду амбал, скала скалой. А к вечеру сопли пускает и пятки готов лизать. Дед сразу определял, через какое время клиент поплывет. Говорил, нераскалываемых не бывает, надо только знать, на что надавить. – Да, Денис Давыдович был профи. Светлая ему память! – Давай, за деда! – Давай. Наступила поминальная пауза, в звенящей тишине которой Алевтину заколотило от страха. Ей показалось, что пьют и за упокой ее души тоже. – Про этот изумруд дед на своей работе узнал, – нарушил тишину голос Красавчика. – Забавная история вышла. После войны он служил в Кингисеппском отделе НКВД, проверял тех, кто оказался на территории врага. Приводят к нему одну. Девка молоденькая, но уже с дитем. Из-под Белгорода в сорок втором в Германию угнали, там она и работала на немцев до конца войны. Ребенка прижила, ясно от кого. Врала, что от русского – они все одинаково врали, подстилки немецкие. Их всех таких за связь с противником отправляли на поселение к Белому морю, а детей в спецдетские дома. Это, считай, те же тюрьмы, только малышовые. Девка давай деду про особо ценный изумруд втирать. Что если отпустит, то расскажет, где искать. Будто бы ее отец от немцев изумруд спрятал. – Рассказала? – А то! Дед был профи! 1947 г. Кингисепп |