Книга Шумерская погремушка, страница 36 – Наталья Николаевна Александрова

Были очень тяжелые роды, ребенок никак не хотел покидать ее тело, и с кесаревым отчего-то все тянули, от боли она плохо понимала, что происходит.

Потом ее накололи лекарствами, и она очнулась, только когда все было кончено. Поэтому она страшно боялась, что ребенок умер, тем более ей его не показывали, мотивируя это тем, что она очень слаба.

Молоко от лекарств так и не пошло. Родственников к ней не пускали, да и какие родственники? У мужа серьезные проблемы с бизнесом, он последние месяцы ходил мрачнее тучи. Наорал на нее пару раз – не приставай ко мне со своими бабскими заморочками, сидишь на всем готовом, сама разбирайся!

Была еще свекровь… но про нее Алена старалась не вспоминать. Она даже рада была, что задерживают в роддоме, только бы не видеть Изольду Михайловну.

У нее была ужасная слабость, она волновалась из-за ребенка, а врачи все отводили глаза. И тогда ночью она встала и пошла в детское отделение, чтобы посмотреть на своего сына и убедиться, что с ним все в порядке.

Там было закрыто, но за стеклянной стеной она увидела его. Другие дети находились с мамами в палатах, а он лежал совсем один – маленький, беспомощный. И плакал.

Из-за толстого стекла не слышно было звуков, но она видела, что он плачет – тоненько, горестно. И не было никого, кто бы подошел и успокоил его, взял на руки и прижал к груди.

И тогда она стала стучать в стекло, и кричать, и биться в него головой, чтобы хоть кто-то услышал. Люди в белых халатах прибежали, когда она уже потеряла сознание.

На следующее утро неприветливая врач сухо сказала Алене, что с гинекологией у нее все в порядке и нужно лечить нервы. Ее переводят в частную психиатрическую клинику, а ребенка отдадут родственникам. И, так и быть, ей его покажут.

Сестра принесла аккуратный кулечек и показала его Алене из своих рук. Ребенок спал, причмокивая во сне крошечными губками.

Алена восприняла все происходящее довольно спокойно, очевидно, под действием успокоительных.

Сперва, когда привезли в эту клинику, ей и правда было плохо, то и дело накатывали волны паники, мучили тяжелые сны, точнее – один и тот же повторяющийся сон: ей снилась комната, полная незнакомых людей, которые окружают ее и ребенка, показывают на них пальцами и что-то говорят на незнакомом языке. Потом в комнату влетает огромная черная птица, она нападает на нее и на ребенка, клюет их…

Алена просыпалась в ужасе, в холодном поту.

Но понемногу она пришла в себя.

В клинике ее пичкали какими-то лекарствами, но от них ее клонило в сон, и вместо паники наваливалось тупое безразличие. Словно на нее опускалась тяжелая чугунная плита.

Осознав, что с ней происходит, Алена перестала принимать таблетки. Она делала вид, что глотает их, а сама прятала за щекой и потом выплевывала в унитаз. Такому научила ее довольно милая старушка Розалия Степановна, которая показала, как сделать так, чтобы опытные медсестры ничего не заметили.

Когда стало чуть лучше, Алена начала выползать из палаты в холл, там они и познакомились.