Книга Сокровища ордена тамплиеров, страница 82 – Наталья Николаевна Александрова

Мы прошли в просторную столовую, где был накрыт стол на две персоны. Ужин был довольно скромен, хотя вино отменное. Впрочем, после долгого путешествия по безлюдной местности я был благодарен графу за эту скромную трапезу. За едой нам прислуживал все тот же молчаливый человек, и у меня сложилось впечатление, что в замке вообще нет других слуг.

После ужина граф извинился и, сказав, что устал, отправился в свои покои. Меня же все тот же немногословный слуга проводил в отведенную мне комнату.

Комната эта была большой, но очень холодной.

Я кое-как согрелся под одеялом и уже начал засыпать, как вдруг услышал странные звуки, доносящиеся из дальнего конца замка, – то ли негромкое пение, то ли жалобные стенания.

Я вспомнил рассказ графа о привидениях и подумал, что в них, возможно, есть доля правды.

Попробовал заснуть – но теперь сон не шел ко мне, непонятные звуки не утихали, усиливая мое любопытство.

Наконец я не выдержал, поднялся и, накинув теплый плащ, выбрался в коридор.

Теперь звуки стали гораздо слышнее. Они напоминали жалобные мольбы и доносились из старинной часовни, расположенной в северном крыле замка.

Движимый любопытством, я направился к часовне.

В нескольких шагах от нее я все же остановился, вспомнив слова графа и подумав, что мое ночное путешествие и впрямь может быть небезопасным.

Пройдя через темные покои, залитые льющимся в стрельчатые окна лунным светом, я увидел впереди неплотно прикрытую дверь, сквозь которую пробивался другой свет – живой, неровный, колеблющийся, вроде того, какой дают факелы или масляные светильники.

И оттуда же, из-за приоткрытой двери, явственно доносились те странные звуки, которые разбудили меня. Впрочем, теперь они были куда громче, и теперь я мог расслышать, что это не что иное, как исполняемое на два голоса старинное церковное песнопение вроде григорианского хорала.

Стараясь не шуметь, я подошел к двери, приоткрыл ее и проскользнул в часовню.

Я оказался не в самой часовне, а на галерее, опоясывающей ее поверху, то есть на хорах. Отсюда мне хорошо была видна вся внутренность часовни.

Все помещение было ярко освещено множеством свечей в массивных серебряных канделябрах, а также несколькими масляными светильниками. В центре часовни, перед алтарем, находилось переносное возвышение вроде того, на каком при отпевании умершего ставят гроб. И гроб действительно стоял на этом возвышении, но, к моему удивлению, он был пуст. Рядом с этим пустым гробом на том же возвышении стоял еще один предмет – нечто вроде серебряного ларца, своей формой напоминающего готический собор».

– Вот оно как! – проговорил Кукушкин, на мгновение оторвавшись от книги. – Очень интересно!..

«…По обе стороны от возвышения с гробом стояли два человека в длинных плащах с капюшонами, целиком скрывающих их лица. Эти-то двое и исполняли то удивительное песнопение, которое я услышал в своей комнате, тот хорал, который привел меня в часовню. Хорал был мне незнаком, но пели его по-латыни, а поскольку я хорошо знаю этот язык, я вслушался в слова.

Я часто слушал хоралы, однако прежде мне не приходилось слышать ничего подобного.