Книга Секрет золотой карусели, страница 120 – Наталья Николаевна Александрова

Теперь к ней совершенно не подходило слово «идеальная».

Вся ее стройная фигура как-то обмякла, скукожилась, она сутулилась и поднимала левое плечо. На ногах у нее теперь были не дорогие стильные «лодочки», а старые босоножки без задников и… конечно, вы можете мне не поверить, но на чулках от пятки ползла петля наверх.

Говорила же я, что у меня взгляд художника, сразу могу увидеть все, особенно мелкие детали.

И пятно на юбке, очень заметное – не то от горчицы, не то от яичного желтка.

А на лице у нее не было абсолютно никакого выражения – просто чистый лист. Однако, когда она перевела взгляд на меня, в глазах у нее что-то отразилось. Она вспомнила меня, потом, видно, мысленно махнула рукой и отвела глаза. В общем, передо мной была не женщина, а руина. Казалось, вот сделает она еще пару шагов – и рассыплется на куски.

Ну, подумаешь, трагедия, любимый мужчина оказался подлецом и вором. Я вон с мужем пятнадцать лет прожила в законном браке, а он меня на улицу выгнал. Мужчины, они такие…

В конце концов, она может носить Роману передачи и оплачивать дорогого адвоката. Но что-то мне подсказывает, что она не станет этого делать.

И у меня тут же пропало желание ее рисовать в виде робота. Потому что теперь робот получится старый, проржавевший насквозь и выброшенный на свалку за ненадобностью.

Секретарша молча открыла нам дверь, я проскочила приемную, где заметила беспорядок и пыль. Но это было ничто по сравнению с тем, что творилось в бывшем кабинете Романа.

Вот там был полный кавардак. Ящики стола выдвинуты, бумаги валялись на полу, диван отчего-то стоял посредине комнаты, занавески провисли.

Книги на стеллаже стояли вперемежку, кое-как, однако том «Нюрнбергские механические игрушки» оказался на месте. Я с трудом подняла его и увидела за ним цифровое табло.

Как я уже говорила, у меня фотографическая память, так что пароль я вспомнила без труда.

Тайник открылся, картина была там.

Я развернула туго скрученный холст. Вот он, старый дом с башенкой. Краски слегка поблекли, но это была моя картина.

Но теперь, после всего, что произошло, я вдруг подумала, что смогу нарисовать ее… нет, возможно не лучше, но по-другому.

– Ну, в жизни ваша картина гораздо лучше, чем на фотографии! – Оказалось, что Валентин стоит у меня за спиной.

А я всматривалась в картину – но видела не ее, не ту картину, которую я написала много лет назад, не ту, которую украли с выставки, а ту, которую я еще только собиралась написать.

Собиралась написать?

Но зачем? Вот же она – эта картина…

Но я поняла, что за прошедшие дни со мной что-то произошло.

Все эти годы, пятнадцать лет замужества, возня с хозяйством и детьми, отвратительное поведение мужа в конце, да и раньше-то он не слишком хорошо ко мне относился, – так вот все это сошло с меня как сухая луковая шелуха. Все силы и желания, вся творческая энергия, все, что было у меня когда-то и ушло, как вода в песок, все это теперь вернулось, как будто не было этих пятнадцати лет.

Я ничего не забыла, но все отошло далеко на задний план.