Книга Роковое решение, страница 55 – Анна Васильевна Дубчак

Думаю, именно само место преступления и заблокировало мою память, словно запрещая мне даже думать о том, когда и где были сделаны эти снимки. Да разве ж я мог как-то связать это убийство со следователем Ларой, с которой познакомился пять лет тому назад на море? Да и память моя, на которую я сейчас как бы грешу, на самом деле не подвела меня: ведь когда я увидел мертвую девушку, я не сразу и понял, что на фотографиях именно она.

Конечно, смерть меняет внешность, несомненно. Возможно, цвет волос Калининой отличался от оттенка волос Лары Плоховой. Но, глядя на покойницу, у меня точно не возникло чувство, будто бы я ее где-то уже видел.

Вот почему мне стало не по себе, когда себя-то я узнал! Да, это был точно я.

Возможно, если бы не фамилия фотографа, которую я прочел на обратной стороне фотографии, я бы не скоро еще вспомнил Лазаревское и нашу фотосессию. Но, к счастью, вспомнил. Вообще все вспомнил и успокоился. Конечно, я понимал, что Ребров не станет молчать, что об убийстве Калининой и моей возможной связи если и не с самим убийством, то с ней самой, уже очень скоро станет известно Жене. Но почему-то, вместо того чтобы огорчиться, я, наоборот, как будто бы даже обрадовался.

Связь с проституткой – это ли не отличный повод окончательно порвать с Женей? Наш роман оказался разрушительным для ее семейных отношений. Конечно, я понимал, что никакого будущего у нас нет, и старался как можно чаще думать об этом, словно убеждая самого себя. И больно было слышать от Реброва, что Женя ушла из дома. Бросила Бориса, взяла Мишу и уехала в неизвестном направлении. Конечно, это скандал, это боль обоих супругов. И именно себя я считал виновным в этой семейной драме.

Я не должен был поддаваться своим чувствам, не должен был обнадеживать Женю. Я – взрослый мужчина, которому было позволено бывать в гостеприимном доме Бронниковых, поступил мерзко, соблазнив, по сути, жену хозяина. Кроме того, я поставил в неловкое положение самого Реброва, который поначалу вроде как и принял нашу с Женей сторону, возможно предположив, что у нас все серьезно, а потом устыдился своего попустительства. Ведь это с его легкой руки произошло наше с Борисом знакомство. Это с ним я впервые попал в этот дом, в эту семью, которую сам же, получается, и начал разрушать.

Но, с другой стороны, я же чувствовал, как Женя тянется ко мне. И вместо того, чтобы с самого начала сдержаться и не поддаться своим чувствам, остудить свою вспыхнувшую к ней страсть, зацеловал ее там, в парке…

С этого все и началось. Разве мог я тогда подумать о том, что стану причиной ее разрыва с мужем, глубокой ссоры, что разрушу такую прекрасную семью? Конечно, будь ее мужем не Борис Бронников, стопроцентный мужчина, влюбленный в свою жену и просто заслуживающий уважения человек, а какой-нибудь негодяй, увел бы ее из семьи сразу же, вот приехал бы за ней, взял за руку и забрал с ребенком.