Книга Витамин любви, страница 55 – Анна Васильевна Дубчак

В конце беседы Лена поняла: следователь абсолютно на ее стороне, он и мысли не допускает, во-первых, что она виновна в смерти Милы, во-вторых, не верит, что Милу не убили. Тем более что погибла еще одна девочка.

– Понимаете, этот текст мог быть вырван из контекста, не имеющего никакого отношения к нашим событиям.

Он так и сказал «нашим», как если бы ее беда была и его тоже. Не такими мягкими и добросердечными представляла она себе следователей. Молодой, манерный, но немногословный, умеющий слушать, в идеально чистой белой рубашке и с чистыми ногтями.

– Из контекста? Что вы имеете в виду?

– Смотрите сами. «В моей смерти прошу винить Елену Александровну Семенову. Устала от унижений и оскорблений. Не поминайте лихом… Мила. Прости меня, мама…» Вам не показалось, что в этой записке есть что-то неправильное?

– Да там все неправильно! – воскликнула Лена. – От первого и до последнего слова.

– А я вот обратил внимание на то, как выглядит, кстати говоря, сама записка… Это узкая полоска бумаги, словно вырезанная из обычного тетрадного листа, понимаете? Это на ксерокопии не бросается в глаза, что полоска бумаги узкая, поскольку ксерокопия сделана в формате А-4. Но я-то видел настоящую. Кроме того, сравнил почерк… Я не почерковед, конечно, но не мог не обратить внимания, что буквы прямо пляшут, понимаете?

Она не понимала.

– Вот говорят же иногда – как курица лапой написала. Вот и эту записку тоже… Небрежно, словно играючи. Ведь если предположить, что Мила писала под давлением, кто-то заставлял ее, то почерк был бы другим. И окончания букв были бы более отчетливые, понимаете? А здесь… Написано кое-как… не знаю, может, я и не прав. И еще. Обратите внимания на последовательность фраз. Вот человек решил уйти из жизни. Пишет: в моей смерти прошу винить того-то того-то… Устала от унижений и оскорблений. Я понимаю еще, если бы какая-то там Елена Александровна была ее начальницей, которая унижала ее каждый день, методично, как это бывает иногда в коллективах. Которая просто-таки уничтожала ее на глазах других людей, убивала в ней личность. Но в вашем случае ничего такого не было, поскольку ни один ученик из класса не показал, что вообще был конфликт! Создается такое впечатление, будто бы девочка написала первое, что в голову пришло… Просто так. Может быть даже, чтобы кого-то рассмешить!

– Рассмешить? Знаете, мне такое и в голову даже не приходило!

– Потому что в вашу голову, Елена Александровна, сразу полезли ужасные мысли… Вы стали копаться в себе, что-то вспоминать, и первое время даже поверили в то, что это самоубийство, ведь так?

– Так мне же об этом сказали! Я восприняла это как данность.

– Теперь смотрим дальше. Значит, «устала от унижений и оскорблений, не поминайте лихом». А потом – что?

– Что?

– Просто подпись. «Мила». Казалось бы, записка закончилась подписью. Все. И тут вдруг к подписи лепится новая фраза: «Прости меня, мама…» У меня лично создалось такое впечатление, будто бы это вообще черновик какой-то или образец, где ваше имя взято условно, понимаете? Как первое, что пришло в голову. Типа «Иванов Иван Иванович».