Книга Красные губы и зеленые глаза. Иногда они возвращаются… с того света…, страница 40 – Анна Васильевна Дубчак

— А что, если это убийства, а не самоубийства? Где доказательства? И Малышеву могли вскрыть вены, а потом запереть спокойно двери ключами, а избиения? Что же, женщины сами себя избили?

— Почему во множественном числе? Какие женщины? Насколько мне известно, избили только Злату, жену Малышева.

— Это у меня просто сорвалось… Хотя не думаю, что попав в лапы братьев Караваевых, Оля Савельева осталась бы жива… Может, это прозвучит цинично, но может, это и к лучшему, что она разбилась вместе с ними… Все произошло быстро…

Она хотела рассказать Игорю о гримерной Варфоломеева, которую УВИДЕЛА накануне, но как-то не получилось. После обеда, которым их накормила Соня, организм потребовал сна. Глаза слипались, голова отказывалась работать.

Уже лежа в постели, она вдруг поднялась на локте и спросила, находясь в полусне:

— Скажи, Логинов, кто у нас в городе делает самые сложные операции, связанные с пластической хирургией? — И, не надеясь на ответ, снова закрыла глаза. И вдруг услышала:

— Профессор Крашенинников.

— А ты откуда знаешь?

— Оттуда. Это ведь он в восемьдесят девятом году по кусочкам собрал лицо родной сестры Арнольда Манджияна, когда ее вытащили из горящей квартиры… Мы же с ним тогда все дни и ночи дежурили у Викиной палаты, доставали лекарства, литрами облепиховое масло… Крашенинников Николай Васильевич. Мировой мужик. А тебе он зачем? Ты что, хочешь, как Мерилин Монро сделать себе пластическую операцию?

— Угадал. Я хочу стать мужчиной. Мне надоело быть женщиной. Хочется разнообразия…

— Разнообразия? Всегда пожалуйста… раздевайся…

— Что ж, мне с себя кожу снимать теперь что ли?…

И как нарочно, во время их возни под одеялом в дверь спальни постучала Соня:

— Вы будете пить чай или нет?

— Уволь ее, пожалуйста, — прошептал Логинов, вздыхая и постанывая от досады, что их так не вовремя потревожили, — уволь хотя бы на пару часов.

— Да я скорее тебя уволю, чем Соню… Соня, мы БУДЕМ пить чай. Уже идем…

Бензин был на исходе, поэтому Наталия поехала на заправочную станцию. Но на станции, которая находилась ближе всех к дому, бензина не оказалось. Не было его и на следующей… Так, проклиная свою любовь к контрастам и ругая себя за то, что она осталась, как патриотка (но скорее, как идиотка), жить в своем родном городе вместо того, чтобы укатить куда-нибудь на юг Франции или швейцарские альпы, она доехала до переезда, за которым начинались поля… Окраина города, мрачное место, где в подслеповатых домиках живет самое отребье, пьянь и рвань. А еще целые полчища одичавших и голодных собак.

— Вам не страшно работать в таком месте? — спросила она у девушки, работающей на станции и отпускающей бензин. Она была совсем молоденькая, ярко накрашенная и смотрелась как кукла за своим прозрачным и, как ни странно, чистым стеклом, как за витриной магазина, где каждый мог купить ее по сходной цене.

— Сначала страшно было, а потом привыкла. Вообще-то у нас «крыша»… Вам сколько литров?