Онлайн книга «Золотое сердце Вавилона»
|
Александр запрокинул голову, чтобы разглядеть эту точку, напряг зрение… ему померещилось вдруг посреди безоблачного неба грубо размалеванное лицо балаганного шута, скомороха с кроваво-красными губами – и вдруг словно цветная молния ударила с безоблачного бирюзового неба прямо в него, в его сердце. Александр вскрикнул и упал как подкошенный на облицованный лазурной плиткой балкон. Сподвижники бросились к нему, окружили, взволнованно говоря, перебивая друг друга… Александр еще был жив. Он приподнялся на локте, протянул перед собой руку и проговорил слабым, пресекающимся голосом: – Я оставляю… оставляю мое царство… оставляю этот золотой статир… Он хотел произнести имя – но не успел. Глаза его закатились, рука разжалась, и на пол выкатилась золотая монета. – Чье имя он назвал? – говорили, переглядываясь, диадохи. – Кто наследует царю? – По праву старшинства это должен быть я, – веско проговорил Антипатр. – При чем здесь возраст? – возразил ему Пердикка. – Александр не раз говорил, что только мне может доверить Роксану и ребенка! – Мне он доверял больше всех! – воскликнул Эвмен, а Антигон Одноглазый, не говоря ни слова, развернулся и бросился прочь с балкона, прочь из дворца – туда, где стояли преданные ему копьеносцы. И следом за ним все диадохи покинули балкон, устремившись к своим войскам, к своим сподвижникам – они поняли, что в ближайшие часы будет решаться судьба величайшего царства на земле. Когда все диадохи покинули своего полководца, из-за колонны выскользнул маленький черноволосый мальчик. Он огляделся по сторонам, подполз к мертвому властелину и подобрал лежащую на полу золотую монету с его изображением. Сжав монету в кулаке, мальчик прошептал: – Кохба Мардук! – и тут же скрылся в глубине дворца. Мертвый Александр остался лежать один, брошенный всеми, под палящим солнцем. Высоко в небе появился стервятник и сделал широкий круг над площадью, присматриваясь к мертвому царю. Для него все люди были равны – цари и жрецы, простые солдаты и рабы-водоносы. Скоро к нему присоединился еще один стервятник, потом – третий, четвертый… Наступил вечер, и антикварный магазин постепенно погрузился в полутьму. В этом тусклом освещении разложенные на полках старые ненужные вещи приобрели таинственное очарование, как будто они и в самом деле были настоящими раритетами. Чуть слышно поскрипывали рассохшиеся половицы, и сквозняк, заблудившийся в магазине, шуршал страницами старинных книг. Среди этих скрипов и шорохов почти незаметно прозвучал щелчок замка и скрип входной двери. И тотчас в эту дверь проскользнули две тени. Один из незваных гостей был высоким и худым, второй – низеньким и толстым. Высокий разразился длинной фразой на древнем гортанном языке. – Слушай, прекрати этот театр! – оборвал его спутник. – Нас сейчас никто не слышит, так что можешь говорить попросту. – Это не театр! – обиженно ответил высокий. – Я предпочитаю говорить на своем родном языке, на языке древних богов! Между прочим, это и твой язык, не забывай! – Да не забываю я! – отмахнулся толстяк. – Ты лучше скажи – ты не забыл фонарь, а то тут темно, как в брюхе у Мардука! – Вот твой фонарь, – высокий передал фонарик спутнику, тот щелкнул кнопкой, и узкий луч выхватил из темноты часть комнаты. |