Онлайн книга «Золотое сердце Вавилона»
|
– У вас колбаса зеленая уже! Это же настоящее преступление – больных людей такой колбасой кормить! У вас же не Боткинские бараки, а больница широкого профиля, отравления небось и не лечат! – Вовсе она не зеленая, – вяло отговаривалась тетка у стойки. – Это здесь освещение такое! А если вы больной, то и не ешьте, вас в больнице должны кормить! – Ага, как же! – пригорюнился мужчина. – С такой кормежки ноги протянешь, где уж тут вылечиться! – Возьмите булочку, – предложила тетка, – или бутерброд с сыром. Им не отравишься. – Я сыр не ем, я вегетарианец! – заявил больной. – А тогда чего ж вы на мою колбасу наговариваете? – мгновенно разозлилась тетка. – Вообще ничего не продам! Приходят тут, только на нервы действуют! Мужчина удалился. Очевидно, он и приходил-то сюда просто так, от больничной скуки, чтобы убить за разговором время между процедурами. Я выбрала бутерброд с сыром и чай, побоявшись, что кофе в этом заведении пить невозможно. Оказалось, чай тоже, во всяком случае, чаем эту мутную бурду назвать было никак нельзя. Пока я уныло болтала пакетиком в стакане, кто-то положил передо мной большую шоколадную конфету. Она так и называлась «Гулливер», и на фантике был нарисован Гулливер в шляпе, окруженный лилипутами. Я подняла глаза и узнала того самого водителя машины, что едва не сбил меня вчера. Я даже вспомнила, как его зовут: Роберт Манукян. Я нахмурилась и хотела спросить, чего ему надо, но он опередил меня, грустно сказав: – Вы меня обманули. Значит, я все-таки задел вас бампером. – С чего вы взяли? – удивилась я. – А что же вы делаете в больнице? Наверняка ночью вам стало плохо, и вы явились за помощью. А я ведь предупреждал, что так может случиться – сначала вроде бы ничего не болит, а потом… – Да вовсе я не больна! – я отставила стакан и встала, потому что разговаривать, глядя на него снизу вверх, было неудобно. – Просто я навещаю тут знакомого! – Знакомого? – недоверчиво переспросил он. – Какого знакомого? Разве у вас кто-нибудь болен? Я только открыла рот, чтобы рассказать ему про Никодима Никодимовича, но тут же опомнилась. Что я делаю? Снова выбалтываю первому встречному про свои дела? Мало меня жизнь учила! – Слушайте, что вам от меня надо? – возмутилась я. – Что вы меня преследуете? Не нужно мне от вас ничего, я прекрасно себя чувствую и не имею к вам никаких претензий! И заберите ваши подношения, я сладкого не ем! Я неловко махнула рукой, и конфета упала на грязноватый серый линолеум. – Извините меня, пожалуйста, – тихо сказал Роберт. – Простите, если я вас обидел. Он опустил глаза и вцепился в спинку стула. Мне стало стыдно. Человек, в общем, ничего плохого мне не сделал, конфетой угостил, а я ее – на пол. И вообще, вчера до дома довез, разговорами развлекал, а мог бы просто уехать. – Присядьте… – предложила я помягче, – и скажите наконец, что вы-то тут делаете? – У меня тут сестра лежит вторую неделю… – он тяжело вздохнул и замолчал. – В каком отделении? В травме? – удивилась я. – А что с ней? Не то чтобы меня действительно интересовала судьба его сестры, которую я в глаза не видела, но о чем разговаривать в больнице, как не о больных и болезнях? – Автомобильная авария, – глухо ответил Роберт, – ее машина столкнулась с грузовиком. Вывернулся какой-то пьяный… Ехал на красный свет, да еще по встречке… Тяжелейшее сотрясение мозга, десять дней в себя прийти не может… |