Онлайн книга «Лорнет герцогини де Рошфор»
|
Я бы могла сказать ей то же самое, потому что в однокомнатную квартирку не то что мальчика – подружку закадычную, и то не позвать. Мать работала мало, у нее вообще не было ни диплома, ни приличной специальности. Поэтому на работу она не стремилась, сидела дома то со мной маленькой, то когда я в первый класс пошла. В общем, потом, когда все случилось, она никак не могла удержаться ни на одной простой работе, все ей было не так. Жили мы бедно, я, конечно, получала какие-то небольшие деньги от государства как сирота, но, разумеется, этого не хватало. В этом она тоже обвиняла отца – дескать, зарабатывал бы больше – и пенсия была бы больше. Ужасно противно было все это слышать, но хуже всего были ее рыдания – она накручивала себя до такого состояния, что орала в голос и билась головой о стену. Но аккуратно, поскольку шрам на шее все же давал о себе знать. В общем, я перестала ее успокаивать лет с двенадцати. Надоело мне. – Алиса, ты меня слушаешь? – спросила Алевтина. – Слушаю, просто задумалась… – Ну да, в общем, жили они дружно поначалу. А потом уж началось… – Что началось? – Завелся у нее кто-то! – проговорила Алевтина, невольно понизив голос, как будто нас кто-то мог подслушивать. – Кто? – спросила я. – Не знаете? – Да откуда же мне знать… я за ней не следила. – Почему же тогда знаете, что кто-то завелся? – Ох… такие вещи женщина всегда почувствует. Изменилась очень Валентина, похорошела, глаза засияли… Перед моим внутренним взором предстала сцена, которую я увидела на улице, – мать разговаривает с незнакомым мужчиной, и у нее такое странное, измученное и в то же время взволнованное лицо… Алевтина продолжала: – Марья Михайловна тоже, должно быть, это заметила и стала к ней больше прежнего вязаться. Что невестка ни сделает, все не по ней. Но Валентине на это было уже наплевать. – А отец? – Ох, отец… мужчины таких вещей до последнего не замечают. Уже все вокруг знают, чуть не в глаза над ним насмехаются, а муж не замечает ничего, как… как херувим святой. Вот и Дмитрий тоже до последнего ничего не замечал… Хотя, может, и замечал что-то, но до поры до времени молчал. Потому как у него характер такой был – тихий да молчаливый… Опять же, работал он много, дома нечасто бывал. Алевтина отпила чаю, поморщилась – он совсем остыл, подлила немного из чайника и продолжила: – А в тот самый день, должно быть, он их где-то застал и понял все, как есть. Понял, каким дураком был. Пришел домой поздно, ты уж спала, а Марьи Михайловны, как назло, не было, к сестре она уехала то ли в Озерки, то ли в Горелово. Там у сестры ее дом был – хороший, большой, она там весь год жила. А как овдовела, то все Марью Михайловну к себе звала. Вот, стало быть, матери не было, ты уж спала, он и завел с Валентиной разговор. Не то что разговор – все ей, должно быть, высказал… Он, конечно, мужчина был тихий, воспитанный, но тут кто угодно не выдержит. Не скажу, что громко они кричали – боялись тебя разбудить, но одно могу сказать – с сердцем говорил… Интересно, подумала я, если родители не поднимали шума, если они ссорились чуть не шепотом, как Алевтина все это узнала? Конечно, слышимость в нашем доме хорошая, но не до такой же степени… Я покосилась на стенку – прямо за ней бывшая квартира моих родителей… |