Книга Операция спасения, страница 76 – Сергей Иванович Зверев

…Сашка с Игорем ушли в полночь. Погода была ветреная, пасмурная. Натянув шапки поглубже на уши, молодые люди долго пробирались по улицам города, избегая встреч с немецкими патрулями. Наконец они вышли за черту города, спустились в низинку и прошли по переливной трубе, проложенной под шоссе. Здесь было темно и сухо. Вода появлялась только весной, когда таял снег, или в период ливневых дождей. Но сейчас сюда не задувал ветер, и можно было присесть отдохнуть.

— Товарищ лейтенант! — позвал Игорь. Они сидели, прислонившись спиной к стене и вытянув ноги.

— Да? Что? — отозвался Канунников, оторвавшись от своих мыслей.

— Скажите, а вам Зоя нравится?

— Зоя Лунева? — улыбнулся Канунников. — А почему ты спрашиваешь? Она хорошая девушка, честная и храбрая. Я ее уважаю как товарища.

— Да я не о том, — отмахнулся паренек. — Я к тому… ну, как девушка она вам нравится?

— Ты про любовь, что ли? — смутился в ответ лейтенант, у которого опыта обсуждения девушек да и вообще разговоров на эту тему практически не было.

— Ну, про любовь! — буркнул Игорь.

— Знаешь, — Канунников покачал головой, — сейчас не такое время, чтобы говорить о любви, чтобы думать о ней. Война, брат, и, пока она не закончится, думать об этом легкомысленно и глупо. Сейчас думать надо о войне, о том, как победить врага. А о всякой там любви, свадьбах после войны подумаем.

— А мне кажется, что настоящие, возвышенные, чувства — они, наоборот, делают человека сильнее. Вы вот вспомните историю, книги там всякие про героев. И у каждого была возлюбленная, и она помогала ему выжить, победить, остаться сильным и настоящим мужчиной.

— Ну я не знаю, — Канунников помолчал. — Может, книжки эти писали люди, которые хотели… Знаешь, не хочется мне об этом думать сейчас. Я понимаю, что у кого-то была девушка до войны, она и сейчас в его сердце. А у кого-то даже жена осталась там, в тылу. Ему иначе и нельзя, чтобы не думать о близком человеке. Но так вот чтобы, когда вокруг столько горя, смертей, и думать о девушке, о каких-то еще чувствах… не знаю…

Сашка неожиданно понял, что он врет. Просто-напросто выкручивается и врет, чтобы не говорить того, что у него на самом деле на душе. Стыдится, потому что… Потому что он постоянно думает об Агнешке, об Ане Кораблевой. Такой красивой и несчастной молодой женщине. Женщине, которая попала в беду, но спасла ему жизнь в свое время, а теперь помогает всем партизанам. Ее бы презирать нужно за отношения с эсэсовцем, всякими словами называть. А она, между прочим, пошла на это, чтобы спасти людей, спасти Канунникова и его товарищей. Между прочим, своих, русских, советских людей, хотя сама давно уже уехала из Советского Союза, выйдя замуж за поляка. Может быть, даже он сейчас скрывает свои чувства, потому что Анна была фактически его первой женщиной, ведь это случилось недавно здесь, в ее доме. И Сашка вроде как был теперь ответственен за нее. И в то же время этот случай как бы и не обязывал никого и ни к чему. Она сама так сказала, вроде как пожалела его. А вот смог бы лейтенант Канунников, вернувшись к своим, честно рассказать о том, что у него была связь здесь, в Польше, с бывшей советской гражданкой, у которой помимо него была еще связь с фашистским офицером? Рассказал бы политруку в своей части, командиру? Не рассказал бы, потому что понимал — осудят! Не поймут! Вот так и начинается нечестность. И как обо всем этом рассказать пареньку, сыну пограничника?