Книга Код войны, страница 64 – Сергей Иванович Зверев

— Войдем в дом. Ни к чему нам лишние уши и глаза, — сказал он.

От предложенного ливийцем чая русские не отказались, памятуя, что отказ может обидеть хозяина. Несколько минут, пока Джунаид собирал на стол и разливал чай, все молчали, присматривались к обстановке и Джунаиду, который, в свою очередь, присматривался к гостям. Когда хозяин сел рядом с гостями, один из них, которого ливиец определил как старшего, сказал:

— Джунаид, нам бы очень хотелось, чтобы ты как можно подробнее рассказал о распорядке дня военных на базе. Как у них организована охрана территории и прочие подробности… В общем, все, что знаешь и что тебе кажется важным. И самое главное — где сейчас проживают прибывшие на базу американцы.

— А, так вы уже знаете, что позавчера в Харпут прибыла целая делегация из Бени-Валида? — заметил Джунаид. — У вас есть связь с Фаруком или полковником Хилали?

— Да, мы знаем об этом, — серьезно сказал Карпенко и добавил: — Но у нас нет связи ни с Фаруком, ни с Хилали. У нас свои способы добывать нужную информацию. Пока что мы не можем близко подойти к базе. Не стоит раньше времени ворошить осиное гнездо и настораживать его обитателей. Поэтому мы бы хотели, чтобы вы нас проинформировали о том, что мы пока еще не знаем.

Карпенко вел разговор с Джунаидом не на традиционном современном арабском языке, а на сулаймитском арабском, на котором в основном говорят простые ливийцы — причем на западном ливийском диалекте, который отличался от прочих многочисленных ливийских диалектов. Джунаида удивили такие способности русского, и он, не удержавшись, спросил, предварительно извинившись за свой вопрос:

— Хабиби, скажи, где ты выучился так хорошо говорить на моем родном языке?

— Это входило в курс моего обучения в университете, — ответил Карпенко. — После школы я поступил в Университет международных отношений на факультет арабского языка. Изучал и тот арабский, на котором говорят в Ливии, Египте и Нигере. Ну и различные диалекты вашего языка.

Джунаид, выслушав русского разведчика, только головой покачал, вздохнул и подумал, что было бы хорошо, если бы и его сын Камаль тоже смог учиться в таком вот университете и со временем стать, может быть, даже ученым или дипломатом. Но такое в Ливии было почти невозможно. Дети обычных крестьян не могли иной раз получить и обычное образование, не говоря уже о высшем.

Джунаид рассказал русским все, что он знал об охране военной базы, а также о том, что прибывшие в часть американцы были поселены в домах для офицерского состава. Но только одного из них — Джунаид, правда, не знал, какую тот занимает должность, — поселили в большой палатке вместе с Хендерсоном. На вопрос, не знает ли он имени или фамилии этого человека, Джунаид ответил:

— Все называют его по фамилии Майрон. Если вам это о чем-то говорит, — он вопросительно посмотрел на Карпенко.

— Да, — немного подумав, ответил Кречет. — Это советник из ЦРУ. Из Центрального разведывательного управления США, — расшифровал он, чтобы Джунаиду было понятнее.

Тот понимающе кивнул:

— Тоже разведчик, значит.

— Слушай, командир, — обратился по-русски к Карпенко Илья Юргин. — А Джунаид не в курсе, когда они затевают операцию с испытанием «Хамелеона»?

Кречет нахмурился, раздумывая над словами Радиста. Джунаид, не понимая, о чем спрашивал своего старшего товарища молодой разведчик, но услышав, что тот называет его, Джунаида, имя, с интересом смотрел на Карпенко.