Онлайн книга «Код войны»
|
— А как насчет видеокамер? Они-то на военной базе обязаны быть, — заметил Радист. — Есть, — кивнул Джунаид. — Камеры есть по всему периметру заграждения базы. Куда без них сейчас? Но насколько я знаю, половина из них не работает. Стоят чисто для отпугивания любопытных. Кто же из военного начальства просто так признается, что отключает внешнее наблюдение для того, чтобы сэкономить на оплате счетов? Ливийское правительство не очень-то раскошелится за свой счет содержать базу турок. Турции выгодно тут держать свои войска, вот и пускай платит само за их содержание. А те экономят, — усмехнулся он. — Это хорошо, что они такие экономные, — одобрительно проговорил Карпенко и поинтересовался: — Ты знаешь, какие из внешних камер нерабочие? Вместо ответа Джунаид отметил палочкой несколько мест на нарисованном на песке прямоугольнике, который изображал периметр базы. — Хорошо, понял, — ответил Карпенко. — А внутри базы камеры рабочие или на них тоже экономят? Джунаид почесал лоб, вспоминая, а потом показал на нарисованном им плане места, где, как он помнил, расположены видеокамеры. — Но рабочие они или нет, этого я не знаю. Не проверял. Внешние камеры проверял, а внутренние — нет. Но я так думаю, что вот эти три, — он указал палочкой, какие именно он имел в виду камеры, — должны обязательно работать. Одна — стоит у входа в ангар, где разместили американский танк, вторая — смотрит прямо на склад с оружием и боеприпасами. А вот эта — стоит на командном пункте. Карпенко и его оба бойца некоторое время смотрели на план, изображенный Джунаидом, а затем командир провел рукой по песку, стирая рисунок. — Можешь высыпать песок. Мы все запомнили, — сказал он. Они еще некоторое время провели в доме ливийца, расспрашивая его о соседях и о том, как и чем люди живут в Кахиле. Джунаид охотно рассказывал им о житье своих соседей и вообще о жизни простых ливийцев. Внезапно Карпенко поднял руку, давая знак Джунаиду прервать рассказ и замолчать. Он чуть наклонил голову, к чему-то прислушиваясь, потом знаком дал понять Радисту и Хохмачу, чтобы они спрятались. Хохмач скользнул в соседнюю комнату, а Радист спрятался за дверью. Сам Кречет прятаться не стал, а только прикрыл лицо ихрамом. Джунаид сразу сообразил, что русский услышал на улице что-то такое, что насторожило его. Он начал было и сам прислушиваться, но тут входная дверь открылась, и в комнату вошел старик-сосед. — Салям, джадду Ханнан. — Джунаид встал навстречу старику, ему поклонился и, обнявшись с ним, пригласил: — Садись, дедушка с нами, чай тебе налью. Старик, увидев, что Джунаид не один в комнате, остановился в нерешительности. Потоптавшись на пороге, он сказал: — Прости, сосед, я не знал, что у тебя гость. Зайду потом. Мне моя старуха сказала, что утром, когда было еще темно, видела твоего Камаля и он сказал ей, что ты приболел и он сегодня пошел за тебя отработать смену. Вот я и зашел узнать: может, чем помочь надо? Но раз у тебя гость… — Садитесь, дедушка, мы уже уходим, — ответил старику вместо растерявшегося хозяина Карпенко. Лица он не открывал, но кивнул кому-то, кто стоял за спиной соседа. Старик неторопливо, с опаской оглянулся и увидел еще одного незнакомого мужчину, лицо которого тоже скрывалось за платком. Но когда из соседней комнаты вышел еще и третий незнакомец, старик испугался по-настоящему и, посмотрев на Джунаида, пролепетал: |