Книга Код войны, страница 69 – Сергей Иванович Зверев

— Такие вещи, Славянин, всегда надо согласовывать, — вмешался в разговор Карпенко. — Должен же ты знать, что когда глушилку используешь, то весь вайфай перестает работать. Все сигналы топятся. А ну как турки бы почуяли неладное и стали бы разбираться, почему у них пропала связь?

— Виноват, — только и нашелся что ответить Артем под пристальными взглядами Сотникова и командира.

— Ладно, теперь слушайте сюда. Сегодня ночью я, Славянин, Лютый и Радист пойдем в гости к туркам. А задание у нас будет такое…

И Карпенко рассказал, что им предстоит сделать. Хохмач пробовал возмутиться и потребовал взять его тоже, но Кречет приказным тоном заявил:

— Хохмач, ты остаешься в лагере. Будешь ждать нашего возвращения, вести наблюдение и охранять наших ценных специалистов. — Он кивнул на Сотникова и Антона. — После нашего возвращения они для нас будут на вес калифорния^[9].

Хохмачу было интересно, что это за калифорний такой, но спрашивать командира он не стал, потому что обиделся на него за то, что оставлял в лагере. А ведь идея-то выкрасть Хендерсона из Харпута была его, Андрея. И вот на тебе — его отодвигают в сторону. Конечно обидно.

Ливия, турецкая база Харпут в ливийской Сахаре

Третий день Хендерсон находился в приподнятом настроении. Он был рад, что все эти полковники, советники и другие военные чины, называющие себя экспертной комиссией, наконец-то тоже почувствовали все сомнительные прелести жизни в пустыне. После разговора с Лестрайдом, в котором Хендерсон нажаловался на Велингтона и на его к своей особе отношению, после того как пригрозил руководителю DARPA самовольно уехать обратно в США и не участвовать в испытаниях «Хамелеона», вся эта военная братия прибыла на базу практически в этот же день, к вечеру. По всей видимости, Лестрайд нажал в Вашингтоне на нужные рычаги.

Хендерсон ликовал. Почему он один должен был париться тут в неизвестности и охранять и танк, и программу, тогда как все остальные позволяют себе наслаждаться всеми благами цивилизации? Все они проживали в удобных номерах с кондиционером, душем и санузлом, в то время как он, Хендерсон, потел в вонючей палатке, не имея возможности нормально помыться и сходить в туалет. Правда, толку от того, что вся эта куча бестолочей прибыла на базу, практически не было. Хендерсон как жил в палатке, так и остался там страдать. Остальных же с комфортом (как он считал) разместили в казарме для офицеров.

Правда, к нему подселили одного из советников ЦРУ, но программист подозревал, что не для того, чтобы составить компанию и скрасить одиночество создателю «Хамелеона». Хендерсон был уверен, что Майрона поселили к нему для охраны. По всей видимости, Лестрайд серьезно воспринял угрозу Хендерсона уехать обратно в США. Он понимал: уедет тот не один, а вместе с программой, и тогда сроки испытания «Хамелеона», выражаясь вульгарным штилем, накроются медным тазом. Что весьма не понравится ни министру обороны, ни президенту. И, скорее всего, не в лучшую сторону отразится на дальнейшей судьбе самого Лестрайда.

«Что ж, — размышлял Хендерсон, — Майрон — не самый противный из всех этих напыщенных и самоуверенных вояк. С ним, по крайней мере, можно поговорить не только о политике».

Майрон неплохо играл в бридж, и Хендерсон по вечерам играл с ним в паре против Велингтона и Слоуна — второго из двух советников из ЦРУ, прибывших в Ливию. Теперь Хендерсону не было так скучно, как в первые два дня после приезда в страну. Он даже был готов терпеть еще некоторое время неудобства на этой турецкой военной базе, включая храп Майрона по ночам, хотя его так и подмывало снова позвонить Лестрайду и поторопить события.