Книга Волшебство не вызывает привыкания, страница 111 – Антон Текшин

Надеюсь, в новой общине на меня перестанут коситься и плевать через левое плечо.

— Слушай, а у вас там не забеспокоятся, чего вас так долго нет? — сквозь нарастающую дрёму уточнил я.

— Спрашиваешь! Мы ж на трое суток всего собирались. Но клятая поняшка умудрилась нам рацию заруинить, иначе нас бы давно отсюда забрали уже. Надеюсь, они повременят с поиском.

Она лихо осушила бокал и снова потянулась к бутылке. У меня же от выпитого приятно зашумело в голове, а глаза принялись понемногу слипаться. Всё-таки за прошедшие пару суток мне было совсем не до отдыха. А ведь ещё столько вопросов ещё остались без ответа — что за библиотекарь, который помог выстоять в самые первые дни, каково назначение остальных шаров, что выпали с высокоуровневой нежити… Но вместо этого я принялся отчаянно зевать, будто в вино было подмешено снотворное.

А вот интересно, мой «Симбиоз» справился бы с клофелином?

— Что-то ты совсем слабенький, братишка… — хмыкнула девушка. — Ладно, отдыхай. Ты заслужил.

Её ухода я так и не увидел — веки намертво сомкнулись, будто залитые суперклеем, и разлепляться категорически не желали. Да и тело тоже как-то обмякло, хотя шкала энергии была далеко не пустая. Оказавшись в благоприятных условиях, организм взял дело в свои руки, и потушил моё сознание, словно горящую свечу. С одного выдоха.

Снилась мне какая-то круговерть образов, наверняка из прошлой жизни, но ухватить ничего конкретного так и не получилось. Запомнились лишь какие-то деревянные дверцы, слишком маленькие даже для межкомнатных. Шкаф, что ли…

Проснулся я от того, что озорной солнечный лучик, пробившийся сквозь неплотно задёрнутые шторы в кабинете, принялся путешествовать по моему лицу и добрался до самых глаз. Инстинктивно отмахнувшись от него, я с кряхтением завозился в кресле. Всё-таки это не полноценная кровать, и некоторые мышцы от неудобной позы успели затечь. Ладно — кое-кому из беженцев и вовсе пришлось устраиваться прямо на полу в гостиной, набросав туда запасных одеял с простынями.

В тесноте, да не в обиде. Зато наверняка все проснулись без потерь и укусов. По-хорошему, нужно было ночью подежурить, но на это банально не хватило сил.

Стоило мне разлепить глаза, как я увидел сразу две вещи, которые не позволили им лениво закрыться вновь.

На противоположной стене, прямо на дорогих обоях с золочёными вензелями, была размашисто нарисована буква «П». Причём, красным фломастером из запасов неведомого хозяина коттеджа, отчего данная литера выглядела особенно зловеще. А неподалёку — в кресле, где накануне меня спаивала хаоситка, восседал Паша Гусев. Изрядно забинтованный и бледный, но вполне себе живой. Парень явно ждал моего пробуждения, так как уловив мой недоуменный взгляд, он решительно поднялся на ноги.

— Если собрался меня снова бить — дай хоть пожрать сначала, — хрипло проворчал я, нашаривая глазами ту самую дохленькую пальму, которую вчера поливал компотом.

Нет, её «Зовом друида» только окончательно в золу превратить можно.

Имелся в комнате ещё и ставший почти родным Анальгин, но добраться до него я, увы, не успел. Десантник стремительно приблизился, и заключил меня в крепкие объятья, от которых едва не затрещали мои несчастные рёбра.

— Паша, отстань, бляха-муха, я — женат!

— Вот надо было тебе точно вломить, — добродушно ответил молодой богатырь, отпуская меня на свободу. — Твой язык тебя до добра не доведёт.