Книга Дети Антарктиды. Захваченные земли, страница 107 – Даниил Корнаков

Фанатичная вера Маши в существование Копья порой настораживала. Иногда Матвей представлял как она входит в эту подземную лабораторию и лихорадочно начинает искать токсин, но после долгих поисков так ничего и не находит. Гибель почти всей ее команды, смерть Ясира, весь этот риск… будет ли он считаться напрасным? И как отреагирует на это Мария Зотова? Матвею даже страшно было это представить.

В любом случае, в ближайшие дни, а, возможно, и завтра, вопрос о существовании Копья решится. Осталось только открыть эту загадочную стальную дверь. Да вот только получится ли?

Матвей подошел к краю платформы и заметил, как в блеклом свете огня, под одной из железобетонных шпал промелькнула крыса. До чего же мерзкие создания.

Страшно хотелось выпить. Даже от картофельной бормотухи Йована не отказался бы. Глядишь и заснуть бы получилось. Как никак, но силы на завтра ему понадобятся.

Секунду, кажется у исландца оставался еще виски отца. Быть может…

Вдруг он услышал приглушенные голоса со стороны входа в тоннель, запечатанного гермозатвором. Он медленно направился в ту сторону и заметил приоткрытую дверь в служебное помещение. Подойдя еще ближе он услышал хихиканье. Кажется, это была Надя?

Матвей прижался к стене и прислушался.

— Почему пантера? — едва сдерживая смех, спросила Надя.

Ей ответил Йован:

— Ну ты вся такая… кхе-кхе, сильная, и одновременно грациозная.

Очередной едва сдерживаемый смех.

— А почему не львица? Они, знаешь ли, тоже сильные и грациозные.

— Да у меня книжка была с животными, там была фотография пантеры, а львиц не было. Может, вырвали?

Матвей улыбнулся, найдя эту пускай и глупую, но крайне милую беседу влюбленной парочки весьма занимательной. Ну, Йован, ну котяра! И ведь до девок ему почти никогда не было дело. Всю свою любовь он отдавал «Полярному переполоху», души в нем не чаял. А теперь вот оно как сложилось.

Собиратель, поймав себя в роли невольного слушателя, почувствовал некоторую неловкость и поспешил удалиться, не желая тревожить парочку.

— Простите, Матвей Вячеславович?

Матвей слегка дернулся от неожиданности. Перед ним, словно из воздуха, появилась Маша.

— Ой, извините, ради бога, я не хотела вас напугать…

— Все хорошо, вы меня не напугали, — слукавил Матвей, желая не показаться трусом в ее глазах.

В ответ она смущенно улыбнулась глазами.

— Тоже не спится? — спросила она, заламывая руки. Собиратель давно обратил внимание на этот жест — так она делала, когда начинала чересчур волноваться.

— Да, можно и так сказать.

— Я уже и забыла, когда крепко спала. То холод мешает, то голодный желудок, то… мысли всякие.

— Понимаю, — согласился он.

Между ними повисла неловкая тишина. Оба боялись взглянуть в глаза друг другу.

— Нам самом деле… — замялась она, — я увидела, как вы встали и решила воспользоваться моментом, чтобы отблагодарить вас. — Она подняла взгляд, прежде блуждающий по квадратикам плитки под ногами. — За то, что согласились отправиться с моим отцом в это на первый взгляд безрассудное путешествие.

Матвей лишь смущенно кивнул, пробормотав что-то вроде благодарности. И почему он рядом с ней чувствует эту странную, сковывающую по рукам и ногам неловкость?

— Папа рассказал мне все, про Восток, про вашу беду и про сделку, что вы с ним заключили.

Она вдруг коснулась его руки и слегка ее сжала. Матвей ощутил как по телу пробежали приятные мурашки.