Книга Дети Антарктиды. Захваченные земли, страница 62 – Даниил Корнаков

Неожиданно он вспомнил, как стоял прямо здесь, на этом вот месте. Тогда его опухшие от слез глаза наблюдали, как мама носится между кухней, детской и спальней, наспех запихивая вещи по чемоданам. Отец тем временем с кем-то быстро говорит по телефону, судя по официальному тону с очень важной шишкой, при этом не забывая попутно помогать матери упаковывать вещи.

Висевший на стене гигантский телевизор — ныне покоившийся на полу экраном вниз — показывал лишь одно текстовое сообщение о срочной эвакуации из города в сторону севера.

Вдали слышалось нескончаемые хлопки взрывов. Снаружи шуршали колеса машин, на быстрой скорости проезжающие по щебенке. В небе гремели двигатели истребителей и работающие винты вертолетов.

В ту минуту он, кажется, успел обмочиться от страха.

И вот он здесь, снова, спустя тридцать три года.

Матвей заметил на тумбочке рамку для фотографий. Он взял ее, сел на диван и стер со стекла накопленную за годы грязь, но не увидел ничего, кроме черноты. Осмотрев рамку со всех сторон он заметил разъем для подачи ватт. Недолго думая он извлек шнур ваттбраслета и подключил его в разъем, подав немного заряда электричества, пока вдруг рамка не загорелась блеклым светом. Развернув ее он увидел видео с родителями, которые целовались на фоне огромного дуба, а затем пускались в развеселый танец. Отец выглядел как совершенно другой человек, совсем не таким, каким запомнил его Матвей в годы их жизни в Антарктиде. Это был гладковыбритый, одетый в строгий пиджак счастливый мужчина. Он горячо поцеловал наряженную в свадебное платье маму, подхватил за талию и стал кружить ее, пока она улыбалась до ушей.

Мама… Время настолько размыло ее образ в памяти, превратив в непонятную кляксу, что прямо сейчас ему казалось, будто он смотрит на чужого для него человека. Но это была она, его мама — красавица с длинными каштановыми волосами, широкой улыбкой и черными как ночь глазами. Она была так счастлива в объятиях отца, что даже сквозь года смогла заразить Матвея своей улыбкой, заставив его ухмыльнуться.

Боже, до чего она прекрасна!

Но вдруг в память словно ядовитый клинок вонзается последнее воспоминание о ней. Ее голова… Она улетает… Мерзляк начинает пожирать ее тело…

Из глаз собирателя прыснули слезы. Он не выдержал и горько зарыдал, чувствуя, что задыхается.

В прихожий раздался голос Нади:

— Матвей, ты здесь?

Собиратель шмыгнул, спрятал рамку во внутренний карман и принялся наспех вытирать покрасневшее лицо.

В гостиную вошла Надя и включила фонарь.

— Что ты здесь делаешь? Я видела, как ты сюда зашел…

Она стала водить фонарем по комнате, будто пытаясь отыскать ответ на собственный вопрос.

— Ничего, все в порядке. Просто… Просто хотел побыть немного один.

— Один? Сам же говорил, что лучше держаться вместе.

Матвей не ответил.

— Ладно. Просто хотела узнать, все ли в порядке. Мы обустроились в доме напротив.

— Хорошо, я сейчас подойду.

— Хорошо… — ответила она и сделала шаг в сторону, но вдруг остановилась и замялась, глядя на Матвея. — Знаешь, раз уж мы теперь одни, я кое-что хотела тебе сказать. Это насчет Арины.

Собиратель посмотрел на нее и дал молчаливое согласие на разговор, после чего опустил голову.

Под ее сапогами захрустели осколки посуды и стекла. Она подошла к нему и, прежде чем начать говорить, тяжело выдохнула.