Книга Воспитание бабочек, страница 158 – Донато Карризи

Поодаль от них стояли пожилые мужчина и женщина. Гассер открыл дверь и пропустил Серену вперед.

– Присаживайтесь, пожалуйста. – Он указал на пустой стул напротив двух гостий.

Бьянка Стерли повернулась к Серене и не сводила с нее взгляда, пока та шла по комнате. Девочка же уставилась в пол. Она явно была очень напряжена.

– Это пастор Мейер и госпожа Роша из общины пятидесятников, – представил двух незнакомцев командир. – Если не возражаете, они будут присутствовать на встрече.

Серена поприветствовала их кивком и натянутой улыбкой. Те тоже ответили вежливыми кивками, не произнеся ни слова.

– Это очень важно, что мы сегодня оказались здесь, – продолжил начальник полиции. – Если мы здесь, значит есть взаимное желание объясниться и понять друг друга. – Затем он обратился к Серене: – Желаете высказаться первой?

Серена долго думала, с чего начать. Обычно она не слишком хорошо справлялась с такими ситуациями. Она предпочитала нападать, таков был ее характер. До этой секунды она старалась не смотреть на девочку, – возможно, боясь, что совершила огромную ошибку, – но теперь, прежде чем заговорить, взглянула на нее в упор.

Сердце и разум сразу сказали Серене, что это Аврора, несмотря на подростковую угловатость, прыщи, необъяснимо прямые волосы и желтое платье, которое знакомая ей Аврора ни за что бы не выбрала, когда они делали покупки в модных бутиках Милана.

Но еще Серена поняла, что дочь понятия не имеет, кто она такая.

– Прежде всего я бы хотела извиниться за вчерашнее, – выдавила она. – Я поступила импульсивно, и мне жаль, если я кого-то напугала. – Извинения были адресованы в первую очередь девочке, поскольку Серена едва сдерживала ненависть к Бьянке Стерли. Но если бы она выдала свою неприязнь, Аврора не смогла бы ей доверять, а Серене было совершенно необходимо, чтобы дочь ей поверила. Не исключено, что другой возможности поговорить лично им не представится. – Моя дочь была чудесной девочкой. Мы жили в красивом доме в Милане и были счастливы вместе: только я, она и наш кот. – Серена следила за реакцией девочки, но та была безучастна. – У нас с Авророй было много традиций. Например, каждую пятницу мы купались в бассейне в хорошем отеле, а потом пили там чай. А еще мы много путешествовали. Летали в Исландию и смотрели северное сияние, плавали с дельфинами в Каикоуре, а на ее шестой день рождения отправились в Токио, где жили в рёкане^[21], и нам там очень понравилось. – Серену захлестнули воспоминания, которые, как ей казалось, она навсегда похоронила. Как ни трудно было говорить об Авроре в прошедшем времени, видя ее перед собой, надо было напомнить дочери о моментах, которые они провели вместе. Этими историями она пыталась пробудить в девочке память об их общей прошлой жизни. – Я так и не смирилась со смертью дочери. – Это было не просто признание, а способ ясно дать понять всем, что она не сдастся и сейчас. – Я знаю, что, где бы ни была Аврора, она жива, – решительно заявила Серена.

– Мы верим в рай, – вмешался пастор Мейер, хотя она имела в виду вовсе не это.

Девочка не пошевелилась. Серена даже не была уверена, слышала ли та. Неизвестно, что произошло за семь лет разлуки, неведомо, что с ней могли сделать, но в эту минуту Серена осознала, что Аврора и женщина, выдающая себя за ее мать, не просто держатся за руки: девочка искала поддержки у этой самозванки.