Книга Воспитание бабочек, страница 3 – Донато Карризи

Начиная с этого стерильного процедурного кабинета.

Неправдоподобная голубизна стен, которые ее окружали. Плакаты с безликими пейзажами, развешенные на них без какой-либо эстетической подоплеки, просто чтобы заполнить пустоту. Неоновая люстра, висевшая над ее головой и горевшая даже днем. Койка, на которой она сидела, свесив ноги. Шероховатая бумага, покрывающая поверхность под ее ягодицами. Тощие ступни, которые она засунула в нелепые розовые пластиковые тапочки, такие большие, что пальцы торчали наружу, и, казалось, эти шлепанцы вот-вот один за другим свалятся на застеленный линолеумом пол. Дурацкая сорочка в цветочек, которую ей выдали в обмен на ее дизайнерскую одежду.

Все явно было неправильно. А может, это она, Серена, не на своем месте. Возможно, ей попросту не следовало здесь находиться. Да, так и есть.

Но самой непростительной ошибкой в этом чужом месте было окно, выходившее во внутренний двор. Там стояли мусорные баки многоквартирного дома, рядом – двигатели систем кондиционирования, соединенные с металлическим трубопроводом, который поднимался до самой крыши и неумолчно шумел, якобы незаметно, но пронзительно и невыносимо. За единственным ограждением виднелся поток машин и прохожих.

Серене все это было в новинку. Лица людей, идущих по улице или садящихся в трамвай, их несуразная одежда, повадки, то, как они взаимодействовали друг с другом. Казалось, они из другого времени, с другой планеты.

Даже соседние квартиры, которые виднелись в окнах, и те выглядели странно. Пустые жилища, тихо и неподвижно ожидавшие возвращения хозяев, были обставлены предметами, которые она бы ни за что не купила. Однако, как ни удивительно, кто-то их приобрел. Светильник с портретом Мэрилин Монро. Мебель в стиле «шебби-шик»^[3]. Зверушки из искусственного хрусталя. Эти вещи – не просто ширпотреб. Они объективно безобразны. И свидетельствовали не просто о неудачном выборе или дурном вкусе.

За каждой из них скрывалась целая череда неверных жизненных решений.

На одной кухне суетилась молодая женщина – вполне вероятно, ровесница Серены. Одного этого было достаточно, чтобы до некоторой степени отождествить ее с собой. Сам факт, что эта женщина хлопотала по дому, вместо того чтобы быть на работе, привел Серену в ужас. А может, именно в этом и заключалась ее работа. И она проводила время в чужом доме. Эта мысль тоже была неприятной.

«Что я здесь делаю?» – спрашивала себя Серена. Она поняла, что никогда не останавливалась, чтобы понаблюдать за городом снизу. Ей это не нравилось, она хотела вернуться на уровень, который ей соответствовал. Уровень, с высоты которого другие люди в окне казались ничтожно маленькими.

Вместо этого Серена торчала здесь уже несколько часов, полуголая и во власти незнакомых врачей, которые подвергли ее целой череде более или менее инвазивных обследований, задавали все более и более неловкие вопросы. А теперь, когда пытки и допросы вроде бы наконец завершились, врач бросила ее в этой комнатушке, пообещав вскоре вернуться с ответами.

Между тем «скоро» превратилось в сорок пять бесконечно долгих минут.

Серене хотелось пи́сать, и, что еще хуже, у нее не было с собой смартфона. Мобильник помог бы ей скоротать время, но он лежал в сумке, которую она оставила в раздевалке вместе с одеждой. Она не попросила, чтобы ей вернули телефон по окончании обследования, поскольку даже представить себе не могла, что ожидание ответа продлится так долго и превзойдет пределы ее терпения. Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, она вынужденно оглядывалась по сторонам и смотрела в проклятое окно, исследуя мир, к которому не принадлежала.