Книга Дом огней, страница 25 – Донато Карризи

– Пожалуйста… – тщетно просила Майя.

– У меня муж и трое сыновей, иногда и меня одолевает искушение взять да удрать от них, но я ни за что бы их не бросила, – упорно продолжала домоправительница. – А теперь, в довершение всего, Эва должна терпеть выходки воображаемого дружка.

Она разгневана и обижена по-настоящему, заметил Джербер. Как и Майя, она очень привязана к девочке. Насколько психолог понял, синьора Ваннини занималась уборкой и готовила еду. Каждый вечер возвращалась в городок Сан-Джиминьяно, к своей семье.

Домоправительница собиралась продолжить инвективу, когда Джербер увидел, как в дверном проеме на миг показалась белокурая головка. Она тут же исчезла, но Джербер кивком указал на дверь, открытую в коридор, и быстро приложил палец к губам, подавая Ваннини знак умолкнуть.

Он задавался вопросом, где все это время находилась девочка. Теперь он это знал.

Отставив пустую чашечку и вставая из-за стола, доктор проговорил:

– Теперь настала пора познакомить меня с Эвой.

Они немного помедлили, дав девочке время вернуться к себе в комнату. Услышав, как этажом выше хлопнула дверь, Джербер и Майя стали подниматься по лестнице.

– Я бы хотел остаться с ней наедине, – сказал он девушке, когда они подошли к порогу комнатки.

Та не возражала.

– Как скажете, доктор.

В зеленых глазах Джербер прочел надежду и тревогу. Не хотел бы он увидеть разочарование в этом взгляде.

Он постучал в дверь. Но потом решил войти, не дожидаясь приглашения.

Последний закатный свет багровым отливом медленно отступал к окну, открывая дорогу вечерним теням.

Мебель в комнате была и современная, и старинная. Кровать под балдахином, внушительный белый шкаф. У стены – секретер девятнадцатого века, на нем – компьютер с радужными наклейками: единороги. Обои с веселенькими маргаритками, явно относящиеся к более позднему времени, чем вся постройка. Много игр, целая полка плюшевых зверушек.

Эва сидела на персидском ковре, спиной к двери, ее согнутые в коленях ноги были вытянуты в сторону и походили на хвост маленькой русалки. На ней было темное платьице и красные бархатные тапки. Длинные золотистые волосы падали на спину. Она баюкала куклу, напевая колыбельную песенку.

– Можно? – спросил психолог, надеясь, что девочка обернется на голос.

Но Эва будто бы его не заметила.

Джербер не стал падать духом. Такое часто случалось с его пациентами: дело не в упрямстве и не во враждебности, они просто хотят сначала оценить, можно ли доверять пришельцу. Их внимание приходится завоевывать. И это справедливо. Не снимая плаща, Джербер тоже сел на пол и скрестил ноги. Поза довольно смешная, и он надеялся вызвать у девочки улыбку, когда та обернется и поглядит на него. Но все оставалось по-прежнему.

– Какая у тебя красивая комнатка, – похвалил доктор, чтобы сломать лед. – Теперь я понимаю, почему ты не хочешь выходить из дому.

Девочка промолчала; она по-прежнему качала куклу и напевала песенку.

– Думаю, кто-то предупредил тебя, что я сегодня приеду, – продолжал Джербер.

Эва всего лишь кивнула.

Джербер воспринял это как поощрение к дальнейшей беседе.

– Кто говорил с тобой обо мне – Майя? – спросил он в надежде, что беседа завяжется.

Никакой реакции.

– Значит, синьора Ваннини, – заключил доктор.

На этот раз Эва еле заметно покачала головой и резко прервала песенку. В комнате воцарилась тишина.