Книга Дом огней, страница 27 – Донато Карризи

– Говорят, ты не знаешь, как его зовут.

– Я спрашивала, но он, наверное, не хочет мне говорить.

– Но ты зато можешь спросить, как он выглядит, – бросил Джербер пробный шар, пытаясь приблизиться к сути вопроса.

Эва устремила взгляд на что-то за его спиной. Психолог не стал оборачиваться: он знал, что девочка смотрит на кресло. По выражению ее лица можно было судить, что она внимательно слушает.

Будто получает от кого-то инструкции, подумал Джербер.

– Он не согласен, – сказала Эва, снова обращаясь к доктору. – Он говорит, что покажется, когда наступит нужный момент.

«Какой такой момент?» – спросил себя Джербер. Но решил не углубляться.

– Нельзя ли нам хотя бы узнать, сколько ему лет?

Та же сцена, что и прежде, но на этот раз Эва ответила:

– Он не такой, как другие дети. Он совсем не растет. – В голосе девочки слышалась нотка удивления. – Ему навсегда пять лет.

В голову Джербера снова закралась мысль о Дзено Дзанусси, хотя он и поклялся себе напрочь исключить его из беседы.

Снова синхроничность. Очередное проклятое совпадение.

– Хочу поблагодарить тебя за это, – заявил он, нашарив в кармане письмо, полученное от Майи. – Аримо, – прочел Джербер. – Где ты выучила это слово?

Девочка взглянула на него искоса, будто вопрос ее насторожил, и убежденно проговорила:

– Письмо писала не я.

Джербер не понимал, куда она клонит.

– Но Майя сказала, что ты дала ей письмо…

– Я только передала, – подтвердила Эва и умолкла.

Воображаемые дети не пишут настоящих писем, хотел бы он возразить: очередная выдумка вывела психолога из себя. Но нужно оставаться в игре – не он диктует правила, во всяком случае пока. Джербер положил письмо обратно в карман и задумался над следующим ходом. И вдруг задал совершенно несуразный вопрос:

– Может быть, твой друг скажет, как он одет?

На мгновение перед его глазами мелькнула картина того июльского воскресного дня. Последний раз, когда он видел юного Батигола в саду виллы в Порто-Эрколе, на нем была футболка цветов «Фьорентины», а на спине – номер его кумира, девятка.

Эва вновь стала советоваться с кем-то сидящим в кресле и через какое-то время, которое Джерберу показалось бесконечным, заявила:

– Он сказал, у него ее больше нет.

– Чего нет? – спросил психолог чуть дрогнувшим голосом.

Девочка пожала плечами:

– Не знаю. Он сказал только это.

Какая-то бессмыслица, но сердце у Пьетро Джербера бешено застучало, он был сражен наповал. Но ни в коем случае не мог допустить, чтобы Эва это заметила. Было бы непростительной ошибкой позволить девочке догадаться о том, как сильно может она затронуть его чувства. Он выждал несколько секунд, чтобы успокоиться, и наконец решился:

– Спроси, будет ли он говорить со мной.

Девочка передала просьбу.

– Да, он согласен.

– Хорошо, – кивнул Джербер, поднимаясь с пола, где сидел в неудобной позе со скрещенными ногами. – Завтра я вернусь, и мы поиграем в одну игру.

– В какую игру? – заинтересовалась Эва.

– Тебе понравится, – заверил ее гипнотизер. – В нее играют, пока спят.

К половине седьмого вечера синьора Ваннини уже вернулась в Сан-Джиминьяно, а Майя настояла на том, чтобы проводить доктора до машины, – надеялась узнать, как все прошло с Эвой.

– Это вы сообщили девочке о том, что я сегодня приеду? – спросил Джербер.

– Да, я.

– Как по-вашему, она удивилась?