Книга Дом огней, страница 83 – Донато Карризи

Ваннини утверждала обратное. Но Джербер не стал озвучивать мнение домоправительницы.

– Как такое возможно, чтобы Эва исключила вас из своей жизни? – спросил он; доводы матери ему казались невероятными.

– Вы считаете, что проблема Эвы только в агорафобии? – спросила та вместо ответа. – Годовалая, она просыпалась каждую ночь, кричала, плакала, и ее было никак не утешить.

– Pavor nocturnes, или ночной страх, подобная разновидность сомнамбулизма часто встречается у детей такого возраста, – возразил Джербер, не вдаваясь в подробности по поводу данного типа парасомнии.

– Вот и врачи нас тоже уверяли, но они говорили также, что приступы длятся самое большее тридцать минут: те, при которых присутствовала я, не заканчивались до самой зари, когда Эва, обессиленная, засыпала в моих объятиях… Что-то пугало ее во сне.

По тону Беатриче Джербер догадался, что это только начало.

– Эва не говорила до пяти лет, но в четыре года уже умела писать. Представляете? Исписывала лист за листом именами и фамилиями. Незнакомые женщины и мужчины, которых она нигде не могла встретить. Даже нет уверенности, что они существуют. Но откуда она брала все эти списки?

Психолог тоже не мог себе этого объяснить, ему и верилось с трудом. Но не мог отрицать, что тревога его возрастает.

– Возможно, вы заметили, как искусно Эва рисует портреты.

– Заметил, – признал Джербер, вспомнив рисунок, на котором они с Майей держались за руки.

– Однажды Эва нарисовала портрет и показала нам с отцом. Вот почему мой бывший муж больше не хотел и слышать о дочери.

– Не понимаю, – сказал Джербер.

– Это был портрет сестренки, которую муж потерял, когда был маленьким. Только вот Эва ее никогда не видела, даже на фотографии.

Психолог не был расположен верить в такую чудовищную небылицу.

Беатриче Онельи Кателани по его молчанию догадалась об этом.

– Если вернуться к вашему вопросу – как возможно такое, чтобы моя дочь по собственной воле удалила меня, я могу вам сказать с чистой совестью, что Эва прекрасно обходится без меня и без своего отца. Да и в вас не нуждается, доктор Джербер. Поскольку с самого своего появления на свет она окружена совсем другими персонами.

Слово «персоны» чуть не рассмешило доктора, но он сдержался.

– Стало быть, я должен сделать вывод, что и эта история с воображаемым другом…

– Да, – перебила его женщина. – Поэтому, доктор, я не вернусь в Сан-Джиминьяно, пока все не закончится.

Он говорит, что покажется, когда настанет нужный момент.

– Это смешно, – вырвалось у Джербера. Тем временем тени завладели домом в Порто-Эрколе, и ветер с моря сотрясал ставни. Вилла его детства была наихудшим местом, чтобы выслушивать подобные речи. Но он не позволит себя переубедить. – Простите, но я не готов вам верить, – резко отозвался он.

– Тогда спросите у Майи…

При чем тут финская девушка?

– С какой стати студентка, изучающая искусство, заставит меня изменить мнение?

– Боюсь, наша юная гостья из Финляндии не сказала вам всей правды о том, почему я наняла ее для ухода за Эвой.

Пьетро Джербер занервничал:

– И почему же?

– Майя Сало изучает парапсихологию.

Яростная гроза с ливнем обрушилась на Флоренцию, затопив половину города, и всю ночь не давала Джерберу сомкнуть глаз. Над зоной Кьянти все еще нависали низкие тучи.

– Почему ты сразу не сказала?