Книга Милые девочки, страница 25 – Марго Хант

Тем временем Стейси послала мяч в сетку и, раздраженно ударив ракеткой по ладони, повернулась. Юбка ее взметнулась, и под ней мелькнули короткие шорты.

– Господи, ну и здоровенная ж задница! – громко заявила Дафна у нас за спиной. Ее подруги по команде захихикали.

Я вздрогнула и машинально бросила взгляд на Стейси – не услышала ли она обидную реплику. Но та готовилась снова подавать и в сторону трибун даже не взглянула.

– Но это правда, – прошептала Женевьева мне на ухо. – Стейси пошла в свою мать, Нэнси. – Она кивнула в сторону женщины с фигурой «груша», стоявшей у ограждения, скрестив руки на груди, и внимательно наблюдавшей за матчем.

– Женевьева, ты такая же испорченная, как и остальные девочки, – упрекнула ее Ингрид.

– Неправда. Она меня не слышит.

– В прошлом году я сидела за одним столом с Нэнси на школьной распродаже выпечки, и она, по-моему, съела половину кексов, – негромко сказала Эмма.

Женевьева и Ингрид рассмеялись, но меня ее слова покоробили. Даже если Нэнси их не слышала, это ничего не меняло. Мне это замечание показалось гадким. Тот факт, что в их колких комментариях присутствовала доля правды – Нэнси Янг была довольно полной и в своих футболке и шортах большого размера выглядела далеко не так привлекательно и гламурно, как три женщины рядом со мной, – лишь усугублял ситуацию. Как такое возможно, что они, настолько добрые и приветливые со мной, могут быть столь жестокими с другими?

Алекс подняла указательный палец, показывая, что последний отбитый Стейси мяч ушел за линию.

– У Алекс матч-пойнт^[11], – сообщила Женевьева.

– Нет, мяч не вышел! – возмущенно закричала Нэнси Янг. – Он попал в линию!

– Здесь решают не зрители, – прервал ее тренер Таунсенд. Судя по усталому тону, ему не раз приходилось отчитывать родителей за попытку вмешаться в игру.

– Но она жульничает! – не унималась Нэнси Янг. – Это нечестно! Нельзя, чтобы она попала в команду за счет жульничества!

Я даже привстала, возмущенная безобразным выпадом этой женщины в сторону моей дочери. Еще мгновение назад я ощутила жалость к ней. Теперь это чувство сменилось глубоким материнским гневом. Я посмотрела на Алекс, опасаясь, что она расстроится из-за этих нападок, но она хладнокровно и спокойно ожидала следующей подачи Стейси. И когда мяч полетел к ней, она взмахнула ракеткой и нанесла победный удар.

– Есть! – воскликнула Женевьева. – Она победила!

Эмма сжала мою руку.

– Молодец!

Я хотела закричать, но сумела сдержаться. Алекс была бы в ужасе. Моя дочь с невозмутимым видом подошла к сетке, чтобы обменяться с соперницей рукопожатием, но Стейси в порыве злости швырнула ракетку в ограждение. А ее мать снова набросилась на тренера Таунсенда, оспаривая его предыдущее решение.

– Да, вот только этого нам в команде не хватает, – заметил кто-то у нас за спиной.

– Я бы ее не винила, – громко произнесла Дафна. – Меня тоже бесит, когда не замечают линию.

– А разве мяч не вышел? Я не видела, – возразила еще одна девушка.

– Сомнительно. Возможно, он все же коснулся линии.

Я так сильно сжала кулаки, что ногти впились в ладони. Моя дочь одержала победу, и я не хотела, чтобы ее радость была омрачена сомнениями. И разве мяч не вышел? Я была почти уверена в этом. Но почему Женевьева не поправляет свою дочь? Она как будто не обращала внимания на поведение Дафны.