Книга Прежняя жена, страница 104 – Шанора Уильямс

Для нас с Роландом тоже нашлась работа. Роланд рассказал, что в той комнате, где некоторое время жила Майли, остались кое-какие ее вещи.

Мы заглянули в шкаф, где хранились еще не ношенные пальто и обувь Роланда, и наткнулись на маленькую шкатулку для драгоценностей. Я открыла ее: гвоздики, похожие на пирсинг для носа, несколько сережек и кулон на цепочке. Я вытащила кулон. Золотой, с выгравированным словом «Сестра».

Это тот кулон, о котором Мелани писала в дневниках, – тот, который, по ее словам, Майли продала за наркотики? Я изучила украшение. Довольно сильно поцарапано, значит не новое. Мелани писала, что Майли продала оба кулона. Неужели и здесь солгала?

В глубине шкафа я нашла бордовую коробку с крышкой. Глянула через плечо на Роланда, наблюдавшего за мной. Сняв крышку и отложив ее в сторону, я покопалась в коробке и обнаружила снимки.

– О боже!

– Что это? – спросил Роланд, подходя ближе.

– Фотографии.

Я стала перебирать стопку. Полароидные снимки Мелани и Майли. Девочки-подростки в ярко-розовых блузках и с блестящими тенями на веках. Добравшись до одной из последних карточек, я остановилась.

В груди екнуло, и я направилась к Роланду, чтобы показать фото ему.

– Кэлвин? – спросил он.

– Да. Это он.

Я снова посмотрела на изображение. Одна из близняшек сидела на коленях у Кэлвина и улыбалась, обхватив руками его плечи, а он уткнулся носом в изгиб ее шеи. Я не могла понять, кто это из сестер. На всех фотографиях они выглядели совершенно одинаково, у обеих натуральные волосы, собранные в пышные черные пучки. Близняшка на этом фото, кем бы она ни оказалась, была одета в черную футболку с зеленой бабочкой. Я не знала сестер лично, но, почитав дневники и увидев вещи в павильоне, составила представление о предпочтениях Мелани в одежде – вряд ли она выбрала бы такую вещь, даже в подростковом возрасте.

– Думаю, у него на коленях – Майли.

– Майли? – Роланд внимательнее посмотрел на фотографию. – Я… я не знаю. Не могу сказать точно.

– Если это Майли, значит у нее тоже была связь с Кэлвином?

Я взяла остаток стопки, и там снова оказались эти двое. Майли идет рука об руку с Кэлвином. Майли целует Кэлвина в щеку. Майли держит камеру в воздухе и улыбается, а Кэлвин спит рядом.

– Что, черт возьми, это значит? – пробормотала я. – Бессмыслица.

– Не говори. Как думаешь, часть снимков сделала Мелани?

– Да, наверное, – кивнула я.

– Тогда почему она заявила, что Кэлвин ее изнасиловал? Похоже, тут какая-то маленькая постыдная тайна.

– Может быть, он путался с обеими сестрами, но все зашло слишком далеко. Он стал угрожать бросить и ту и другую, и Мелани решила идти до конца. Так же, как с Майли и Диланом. – Я прижала ладонь ко рту. – Она никогда не упоминала об этом в дневниках.

– Конечно нет, – буркнул Роланд. – Мелани стремилась выглядеть хорошо в глазах читателей. А писала она для себя и своего психотерапевта. Я слышал, как она звонила ему, как просила прочитать новые записи. Он читал и разбирался, ложь это или правда. Она играла роль жертвы. Ей всегда требовалось выглядеть жертвой. Типично для нарциссов.

Я собрала все фотографии и засунула их обратно в коробку.

– Думаю, нужно еще раз навестить Кэлвина. Если он все еще дома, это доказывает, что он ничего не знает, я ошиблась и, возможно, цепочка с кулоном – просто совпадение. Но если он сбежал… Тогда все очевидно. Либо он что-то сделал с обеими сестрами и не признается, либо помогает Мелани заметать следы, чтобы никто ее не обнаружил.