Книга Горькая истина, страница 77 – Шанора Уильямс

Тот пожал плечами:

– Раза три-четыре в год, а бывает, и чаще. Доминик вздрогнул:

– И вы никому про них не говорите?

Даже под маской было видно, что мужчина улыбнулся:

– Начну рассказывать всем подряд, чем зарабатываю на жизнь, – останусь без работы.

Доминик кивнул, но вопреки ожиданиям слова чистильщика не обнадежили его, а насторожили еще больше. Мужчина ушел, и Доминик тихонько выругался: надо было спросить его фамилию!

К полуночи у Доминика заурчало в животе. Боаз ясно сказал, что дом покидать нельзя, однако не звонил и не спешил приезжать. Ударившись в панику, Доминик раз за разом набирал номер наемника, но тот не отвечал. Зато Джолин забрасывала мужа сообщениями. Она явно распсиховалась из-за его молчания. Чтобы жена ничего не заподозрила, надо вести себя так, будто все в порядке, поэтому Доминик написал ей, что играл в гольф с Джоном и сейчас они сидят в баре. Джолин спросила, почему Доминик не отвечал ей вчера вечером, и он напечатал: «Уснул». Очередная ложь.

Доминик уже подумывал о том, чтобы умчаться отсюда куда глаза глядят, лишь бы подальше, но около двух часов ночи наконец позвонил Боаз.

– Собери все вещи, садись в машину и уезжай, – вполголоса велел он.

Боаз объяснил, где будет его ждать, и Доминик, торопливо схватив ключи и сумку, опрометью выбежал из дома.

ДЖОЛИН

Сижу на диване с ноутбуком, в руке бокал вина. Вполглаза смотрю сериал «Как избежать наказания за убийство», и тут хлопает входная дверь. Ахнув, едва не проливаю вино. Что за топот в доме?

– Доминик! – зову я.

Молчание.

Встаю и выглядываю в прихожую. Пусто. На кухне его тоже нет. Сверху слышны звуки шагов. Оставляю бокал на столе и поднимаюсь на второй этаж. Взбегаю по ступенькам, и полы моего красного атласного халата от «Лавли силк» колышутся, задевая щиколотки. Обнаруживаю Доминика в нашей спальне. Дверь смежной гардеробной открыта, и муж выходит с ворохом одежды в руках. На кровати лежит сумка, и он запихивает в нее вещи.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я. – Ты куда?

– У меня важное дело, – бросает Доминик, прежде чем снова скрыться в гардеробной.

Он возвращается с теннисными туфлями и модельными ботинками и тоже сует их в сумку.

– Доминик, что случилось? Почему такая спешка? – требую ответа я.

– Просто… мне надо уехать. Подготовиться к субботнему митингу.

– А здесь к митингу готовиться нельзя?

Не то чтобы я хотела жить с ним бок о бок, но это как-никак и его дом.

– Нет. У меня встречи и еще много других дел. Лучше выехать в Шарлотт пораньше.

– Как скажешь.

Опускаюсь на скамеечку у изножья кровати. Доминик застегивает молнию на сумке, вскидывает ремень на плечо и идет к двери. Как будто что-то забыв, он вдруг останавливается и бросает сумку на пол. Ожидаю, что он побежит в гардеробную или даже в ванную, но вместо этого муж подходит ко мне и опускается передо мной на колени.

– Джо, извини за вчерашний вечер, – произносит он, и я плотно сжимаю губы, подавляя в зародыше нахлынувшие чувства.

Я не дрогну. На этот раз моментального прощения Доминик не получит. Он всегда так себя ведет после гневных вспышек. Попросит прощения, на следующий день закажет цветы, сводит меня на ужин в какой-нибудь из наших любимых ресторанов. Но сегодня букет мне не доставляли, да и похода в ресторан не предвидится: Доминик уже собрал вещи в дорогу.