Книга Дело о сгоревших сердцах, страница 48 – Лариса Куницына

— Лишь на неделю, а потом соскучился и простил. А меня выдали замуж! И я страдаю!

— Конечно, — кивнул Марк. — По тебе видно, как ты иссохла от страданий. Ты ведь помирилась с Анри?

— Я с ним не ссорилась, — она пожала плечами. — Просто он внезапно увлёкся этой ведьмой де Флери, но, получив от неё отказ, вернулся ко мне. Я его простила. Что мне оставалось? Я старше его и должна быть мудрее, к тому же я его люблю.

— Вот я и спрашиваю, как поживает твой муж? — повторил Марк и тут же со смехом отскочил, уворачиваясь от пощёчины. — Ладно, не злись. Признаю, что ты страдаешь очень убедительно. Значит, эта вдовушка отвергла Анри?

— Корчит из себя недотрогу, — фыркнула Аламейра.

— Может, не корчит.

— Ты серьёзно? — фрейлина изумлённо взглянула на него. — Ты видел её драгоценности? Откуда они у неё? Её покойный супруг был не так богат.

— Может, они принадлежат ей.

— И зачем тогда ей был нужен этот плешивый мерин? Уверяю тебя, эта ведьма очень умна и метит выше. Иначе, с чего бы ей отвергать Анри? Ведь он молод, красив, богат, его отец — влиятельная фигура при дворе. Нет, она что-то задумала, эта ведьма!

— Ты носишь странные наряды, подражая ей, убеждаешь всех, что вы дружны, и при этом зовёшь её ведьмой?

— Она и есть ведьма! — убеждённо заявила Аламейра. — Она околдовала всех! Кавалеры постоянно устраивают поединки в её честь, её дом осаждают толпы поклонников, подарки и любовные послания тащат к её воротам мешками! С чего бы это? Разве она красива? Маленькая, худая, без каких-либо признаков груди, с прямыми бесцветными волосами и узкими, как щёлки, глазами. Ты знаешь, что на женской половине теперь модно щуриться, чтоб походить на неё?

— Ужасно, от этого же появляются морщины!

— Ты всё смеёшься, — вздохнула она. — А я не понимаю, почему вокруг неё столько суеты. Я не вижу в ней ни красоты, ни обаяния. Она странная и ведёт себя странно. Все говорят, что она из того же племени, что и Джинхэй, но он внушал мне ужас. И от её взгляда мне не по себе. Она нежно смотрит на мужчин, но на женщин не тратит свои чары. Она смотрит на меня так… холодно, оценивающе… даже не зло, а… словно размышляет, насколько я могу быть опасна для её планов, и что со мной можно сделать.

— Ты просто ревнуешь, дорогая.

— Возможно, — не стала спорить она и задумчиво взглянула на Марка. — Почему меня выдали замуж за моего осла, а не за тебя? Быть может, тогда я была бы счастлива.

— Вряд ли, — покачал головой Марк. — Тебя выдали за богатого и снисходительного человека с положением при дворе, который не запретил тебе служить фрейлиной и часто бывает в отъезде. А я всегда был бедняком, развратником и ревнивцем.

— Но теперь ты богат и превратился в верного и заботливого мужа. Хотя… кто знает, что было бы… Может, ты уже через полгода довёл бы меня до того, что я убила бы или тебя, или себя. Или нас обоих.

— Звучит ужасно.

— Мне нужны деньги, Марк, — неожиданно произнесла она. — Муж говорит, что я расточительна. Просить у Анри я не могу, отец выделяет ему небольшую по меркам двора сумму на расходы, и он вечно занимает у друзей, а потом просит Ортанта, чтоб тот уговорил отца оплатить его долги. Ты знаешь, сколько стоит это платье? И я не могу ходить всё время в одном и том же…

— Ты хочешь, чтоб я взял тебя на содержание?