Книга Расследования Марка де Сегюра. 7. Дело о смерти фрейлины, страница 64 – Лариса Куницына

— Я буду ждать, ваше сиятельство, — кивнул тот. — И мне не терпится услышать, что нового вы придумаете, чтоб выделиться из толпы придворных. Покойный король Арман знал этот ваш талант и потому присылал вас ко мне, готовясь к войне или пожелав пополнить свой арсенал.

Простившись с ним, Марк вернулся домой и приказал лакею достать из сундука бордовый камзол из вышитого золотом бархата, чёрные штаны и короткую накидку, отделанную золотистым мехом. Эдам открыл ларец с драгоценностями и с довольным видом перебирал перстни, браслеты и цепи с медальонами, а Шарль полировал золотые пряжки на парадных ботфортах из мягкой замши.

Мадлен ещё не пришла, и Марк присел у камина с книгой, которую прислал ему утром Клермон. Он погрузился в чтение и скоро был захвачен стремительно развивающимся, полным трагизма повествованием. Язык поэмы был столь хорош, что странно было, что его не растащили на цитаты, но вскоре он понял, в чём дело. Поэма была тяжёлой в том смысле, что рассказывала о переживаемых Вертрадом страданиях столь натуралистично, что ни дамам, ни юному поколению явно не подходила. Через какое-то время тема мести вероломной подруге стала столь навязчивой и гнетущей, что Марк даже усомнился в здравом уме не только героя, но и самого Орсини. Похоже, поэт прямо упивался этими чувствами, и оставалось надеяться, что выпустив их на бумагу, он этим и ограничился.

Мадлен уже вернулась и, чмокнув его в щёку, сунула ему под нос маленький футляр, где в складках алого бархата утопала изящная брошь в виде букета.

— Мило, — кивнул он, на минуту оторвавшись от чтения.

— И совсем не дорого! — воскликнула она, но он, оценив количество и чистоту вставленных в брошь драгоценных камней, мотнул головой.

— Я не хочу этого знать! Хватит с меня потрясений на сегодня. Иди, наряжайся.

Она ушла и он снова вернулся к чтению, всё более погружаясь в яростное безумие несчастного Вертрада. Она ещё пару раз отрывала его, возвращаясь, чтоб он помог ей выбрать драгоценности. Он указывал почти наугад, а она пожимала плечами и убегала к себе. Он знал, что она уже определилась с выбором и желала, чтоб он его одобрил, выбрав то же, и хоть он всё время промахивался со своими советами, она всё равно наденет то, что уже решила.

Потом она явилась в белом, мерцающем золотыми узорами платье, с колье на груди и драгоценной диадемой в рыжих волосах.

— Чудесно, — кивнул он и снова уткнулся в книгу.

— Марк! — возмущённо возопила она. — Я уже готова! Это первый раз, когда ты собираешься дольше меня.

И он с сожалением отложил почти дочитанный томик и отправился переодеваться.

Дом графа де Клермона был совсем рядом, но идти туда пешком в таких нарядах было неприлично, потому Мадлен села в карету, заблаговременно присланную для неё сестрой, а Марк поехал верхом на своём Громе, которого нечасто выводили из конюшни. Появление новоявленного графа на этом великолепном коне при полном параде произвело впечатление на праздных гуляк на Королевской площади, и поскольку карета катилась не спеша, их сопровождала толпа горожан, с восторгом провожая взглядами красивого нарядного всадника на необыкновенном скакуне. Польщённый таким вниманием Гром едва не пританцовывал на ходу, гордо изгибая мощную шею и потряхивая в такт шагам кудрявым хвостом. Вскоре послышались приветственные возгласы, барона де Сегюра узнали и прославляли, как истинного рыцаря и героя Сен-Марко. Он приветственно махнул рукой, от чего крики стали ещё громче и радостней, а он с удовлетворением заметил, что, не смотря на прокатившуюся недавно по городу волну проплаченных наветов, он всё ещё любим народом.