Книга Расследования Марка де Сегюра. 7. Дело о смерти фрейлины, страница 67 – Лариса Куницына

Наконец, Марку удалось отлучиться из-за стола, и он, поймав какого-то лакея, велел ему срочно доставить в Серую башню записку, в которой приказывал Тома или любому другому сыщику, находящемуся на месте, организовать слежку за домом аптекаря Меро и его зятем, если он оттуда выйдет. Лакей заверил его, что послание будет немедленно доставлено. И только когда тот лакей заглянул в пиршественный зал и, поймав взгляд графа де Лорма, кивком уведомил его об исполнении поручения, Марк немного успокоился и смог вернуться к приятной застольной беседе.

Пир прошёл весело и закончился далеко за полночь. Гости разъезжались по домам, колёса их карет и копыта коней гулко стучали по брусчатке опустевшей Королевской площади. Светлой ночью она выглядела непривычно просторной и тихой, но мало кто задержался, чтоб полюбоваться на это необычное зрелище и на возвышающийся за ней дворец, тоже притихший в этот поздний по человеческим меркам час.

Марк вернулся в свой дом и, прежде чем лечь спать, решил дочитать поэму Орсини. Он вернулся в кресло у камина и взял книгу, после чего снова погрузился во мрак ужасной жизни рыцаря Вертрада. Дочитать ему осталось немного, но это оказалась самая жуткая часть: длинное, на три десятка страниц описание убийства предавшей героя подруги, краткий суд над ним, ещё на десяток страниц — последнее слово ничуть не раскаявшегося отравителя и суроваяказнь.

Поэма произвела на него удручающее впечатление. Он прошёл в спальню, разделся и лёг, и уже уснувшая Мадлен привычно повернулась к нему и, положив голову на его плечо, обняла своей тёплой рукой. А он ещё долго лежал в тишине, глядя, как проникают из-за плотных гардин в комнату светлые лучики, и невольно повторял запавшие ему в память чеканные строки Орсини о любви и ненависти, мести и возмездии.

Когда наступило второе светлое утро, Марк уже был в своём кабинете в Серой башне. Он стоял у окна, глядя на улицу, и снова вспоминал то, что ему удалось выяснить о смерти Клодины де Шаброль. Оруженосцы сидели возле камина, боясь нарушить тишину, чтоб не помешать его размышлениям. Позади скрипнула дверь, и послышалось деликатное покашливание. Он обернулся. На пороге стоял старший сыщик Тома.

— Входи, друг мой, — кивнул Марк и вернулся к своему столу. — Что скажешь?

— Как вы и приказали, мы ещё ночью установили наблюдение за домом Меро, — доложил тот. — Этим утром наш человек под видом покупателя зашёл в лавку и поговорил с аптекарем. Ему удалось выяснить, что господин де Перрен находится дома. Что нам делать дальше?

— Именно об этом я и думаю, — сообщил Марк. — Я уверен, что смерть госпожи де Шаброль и её отца — это дело рук де Перрена, но прямых доказательств у меня нет. Единственное, что теперь может подтвердить его вину, это обнаружение яда. Но, если я правильно понял мотив его действий, расправившись с этими двумя, ему уже незачем хранить яд, и он мог от него избавиться.

— А в чём состоит его мотив? — спросил Тома, подходя ближе.

— Месть вероломной возлюбленной и её отцу за клевету, которая привела его на каторгу.

— Вы полагаете, что это…

— Мне кажется, что это сам Матис де Серро. Да, этот человек выглядит намного старше, а по имеющимся у нас сведениям де Серро погиб в рудниках. И всё же, я почти уверен, что это он. Два года на каторге могут состарить человека и изменить его до неузнаваемости. А вот что делать с регистрацией факта его смерти я пока не знаю. Я отправил в рудник Гаспара, но он вернётся лишь через несколько дней. И у меня нет ничего, кроме «Вертрада» и вышивки с пеликаном, которые явно указывают на него, как на убийцу, но вряд ли будут приняты судом в качестве доказательства. Мне нужно, чтоб он сам признался в своём преступлении, но как этого добиться?