Книга Дело о мирных переговорах, страница 94 – Лариса Куницына

Он отправился в Серую башню и приказал привести в камеру для допросов Эльвиру Англад. Та явилась вскоре под конвоем заспанных тюремщиков, но, по всему было видно, что она этой ночью не ложилась спать. Наверно ей нелегко было уснуть через несколько часов после того, как она выслушала вынесенный ей смертный приговор.

Граф Раймунд был далёк от сантиментов и, предложив ей сесть на стул напротив своего стола, сразу задал интересующий его вопрос:

— Я хочу знать, известен ли вам человек по имени Себастьян де Меркер?

Эливира Англад презрительно усмехнулась.

— С чего бы мне отвечать на ваши вопросы теперь, когда вы приговорили меня к смерти?

— Это было бы весьма разумно с вашей стороны, мадам, — заметил граф, — поскольку это облегчило бы задачу мне и жизнь вам. Как видите, в этот раз здесь нет ни писаря, ни палачей, но это можно довольно быстро исправить, превратив нашу беседу в официальный допрос. Как вы понимаете, если я решил встретиться с вами среди ночи, мне важно получить ответы на мои вопросы и, так или иначе, я их получу. Зачем же упираться и провоцировать меня на излишнюю жестокость?

Какое-то время она размышляла, а потом пожала плечами.

— Ваш довод звучал бы убедительно, — усмехнулась она, — если б я была склонна облегчить вам жизнь, но у меня нет ни малейшего желания делать это. Однако я, пожалуй, сделаю вам одолжение. В конце концов, если де Краон всё равно сбежал и не собирается возвращаться, то этот мальчишка ему больше не нужен, и его замыслам никак не помешает его разоблачение. С другой стороны, я хочу хоть из могилы нанести удар по вашим твердыням. Мне хотелось бы посмотреть, как теперь будет выкручиваться господин коннетабль Сен-Марко, учитывая, что война неминуема, не говоря уж о том, что такой удар по репутации выдержит не каждый. Да, я знаю де Меркера, он чиновник военного ведомства и племянник вашего коннетабля, и он неоднократно бывал в нашем доме.

— Расскажите об этом подробнее, — кивнул граф.

— Кузен приглашал его к нам на ужин, меня тоже звали к столу. Они пили, говорили о войне, а потом уходили в кабинет кузена и запирались там. Потом де Краон хвастался, что этот мальчишка может быть ему полезен, но стоит недорого. Мне показалось, что он ссужал ему деньги, а, может, просто платил за информацию.

— О чём они говорили?

— В кабинете — не знаю, а за столом, как я и сказала, о войне. Этот кавалер жаловался на дядю, который во время войны заставлял его заниматься бумажной работой вместо того, чтоб бросить в бой, где он мог бы снискать славу, и ругал своего кузена Дезире. Он сказал, что этот Дезире всю войну находился в свите наследного принца, жил в комфорте и развлекался, а теперь его, де Меркера называет штабной крысой. Как я поняла, он просто бедный родственник Вайолетов, которого дядя из милости взял в услужение, но он мнит себя непризнанным героем и мечтает о величии. А для того, чтоб проявить себя, ему нужна война, и де Краон во время разговоров, подливая ему вина, всё больше разжигал его амбиции и жажду подвигов. Он говорил, что война — это способ жизни воина, что для рыцаря есть лишь одна возможность доказать свою доблесть — сразиться с врагом, что подвиг стирает различия между людьми, поскольку даже простой рыцарь может быть прославлен в веках, в то время как титулованный аристократ, проявивший малодушие, может покрыть себя позором. Он до того задурил этому мальчишке голову, что тот даже признался, что копит деньги, чтоб заказать тайком от дяди боевые доспехи, и принялся объяснять, как они будут выглядеть, а кузен восторгался его идеями и даже пообещал дать ему денег в подарок на золотую насечку.