Книга Дело о жёлтых хризантемах, страница 106 – Лариса Куницына

Теодор изумлённо взглянул на Джин Хо, но Марк только усмехнулся и молча кивнул.

Уложив лиса в постель, Марк укрыл его одеялом и какое-то время сидел на краю постели, борясь с искушением прилечь рядом. Он то и дело возвращался к размышлениям о том, кто может творить злодеяния в его замке, но перед глазами то и дело снова всплывали мерцающие в темноте каменья, украшавшие старинную раку. Не связаны ли эти убийства и покушения с этой страшной тайной? Но это значило бы, что она известна ещё кому-то, а это уже совсем плохо. Как давно появилось это проклятие, губившее девушек? Самый давний известный ему случай — это смерть Жанны, матери Теодора. Но, возможно, это случалось и раньше. Сколько лет или, может, веков собирало оно свою страшную дань?

Он устал, мысли путались, и ему хотелось просто отдохнуть. Вернувшись на террасу, он какое-то время стоял там, глядя на сад. В голове было пусто и что-то тяжело давило на плечи.

— Ваше сиятельство, — неожиданно услышал он позади встревоженный голос и, обернувшись, увидел Жаккара. — Из Рошамбо вернулся Марселон, — сообщил тот, — и хочет срочно доложить вам о том, что сумел выяснить. Он считает, что это может быть важно!

— Хорошо, Эмиль, позови его, — кивнул Марк и присел на балюстраду.

Вскоре появился Марселон и тут же принялся кланяться, извиняясь за то, что задержался в Рошамбо так долго.

— Мне пришлось заказать у этого сквалыги дорогой наряд и ждать, пока он его сошьёт, потому что у него была очередь заказчиков, — пояснил он. — Наряд я заказал не себе, а своему хозяину, потому как такой гусь, как я, будет довольно нелепо смотреться в бархате.

— Не прибедняйся, ты видный мужчина, — усмехнулся Марк. — Так что ты выяснил?

— Не так, чтоб много. То чёрное узорчатое сукно было закуплено портным в большом количестве, мне удалось получить список лиц, заказавших одежду из него, я успел выяснить о них немало, но ничего такого, что указывало бы на негодяя, замыслившего против вас зло. Это всё богатые торговцы и дворяне, которые не слишком интересуются тем, что происходит за стенами их города. Я спросил у господина Томази, не шьёт ли он или его подмастерья из остатков ткани кошельки, но он отверг это предположение, сказав, что подобная работа не для мастера его уровня. Однако после этого он вспомнил, что госпожа де Невиль всегда забирает все лоскутки, оставшиеся от отрезов ткани, из которой заказывает одежду, ссылаясь на то, что она оплатила отрез, а не ткань на пошив костюма. Так делает только она. Вот он и подумал, что, может, она сама на досуге шьёт из лоскутков кошельки и прочую мелочь.

— Возможно, что ещё?

— Как я и сказал, мне пришлось задержаться в городе, и я решил разузнать побольше о семействе де Невилей. Об управляющем там знают немного, он родом с востока королевства, приехал сюда когда-то с графом Аделардом и с тех пор почти безвылазно живёт в замке, приезжая лишь по делам. Он замкнут, друзей там не имеет, может потому, что до сих пор болезненно воспринимает своё увечье. А вот госпожу Женевьеву, как выяснилось, там знают. Она родом из Рошамбо, у неё есть там знакомые и подруги. Я порасспрашивал о ней. Все отзываются об этой даме с уважением, и лишь раз я услышал то, что меня насторожило. Некая торговка, чья лавка расположена на краю рыночной площади, сказала, что не будь Женевьева такой красоткой, её пепел давно был бы развеян по этой самой площади. Я расспросил её об этом, но она говорила неохотно, и мне пришлось знатно её подпоить. Вот после этого её язык и развязался. Она сказала, что Женевьеву когда-то чуть не сожгли за колдовство, но граф Аделард буквально выхватил её из огня и увёз в Лорм. Преследовать его не стали, поскольку он был в фаворе у короля, а от ведьмы они избавились.