Книга Дело о философском камне, страница 41 – Лариса Куницына

— И что это даст? — уточнил Марк. — Мы расследуем убийство Адеамуса, а не госпожи де Боннар. Есть ли связь между двумя этими убийствами?

— Если только кто-то решил отомстить за неё или за её сестру. Но, учитывая, что с тех пор прошло три года… Почему это не было сделано сразу?

— Если верить доктору Бертену и Марте, единственным живым родственником сестёр является Морис де Боннар. Он служит в какой-то крепости на востоке. Если конечно служит. Не может ли быть так, что он, узнав от старой служанки всю эту мутную историю, решил во всём разобраться и отомстить за мать и тётку? Он бросил службу, явился в Сен-Марко, и не найдя доказательств вины Фурнье, решил подобраться к нему поближе. Если Фабьен Эрран поступил так, то почему не мог так же поступить и Морис де Боннар?

— Вы говорите о?.. — насторожился Матье.

— О Патрике Шаплене. Когда он явился к аптекарю Галлону проситься в ученики, он выглядел, как благородный человек, однако затем начал копировать повадки других учеников и вскоре утратил прежний лоск. Зачем это дворянину, как не для того, чтоб замаскироваться под простолюдина? Затем он почти открыто крадёт деньги из кассы, его выгоняют, и он проворачивает тот же трюк с Адеамусом, напросившись к нему в ученики. А попав в его дом, наблюдает за ним и ведёт собственное расследование. Если Аргент за один день выяснил так много об этом шарлатане, то сколько же мог узнать о нём Морис де Боннар, находясь рядом? Он мог прочесть те же записи и даже отыскать в открыто лежавшей на столе амбарной книге доказательства того, что его бабка покупала у Фурнье те самые пилюли для несчастной Эстель. К тому же он имел возможность наблюдать за взаимоотношениями хозяина и лакея и понять, что тот выполняет для него поручения, связанные с нападениями на конкурентов. А после связал все нити в один узел, и картина убийства его матери могла стать ясной для него так же, как для нас. И у него было время постепенно подготовить убийство и совершить его.

— Он отравил Адеамуса ртутью так же, как тот отравил его тётку! — воскликнул Матье.

— Думаю, дело не только в этом. Слишком многие в городе знали, что Адеамус изготавливает золото из других металлов. Процесс трансмутации так или иначе связан с ртутью. И потому подобное отравление должно было быть признано просто несчастным случаем. А мы до сих пор не знаем, как он отравил его.

— Он будет отпираться! — расстроился сыщик. — Даже если мы докажем, что он и есть Морис де Боннар, то это ещё не значит, что он и есть убийца. Господин Эрран находится в таком же положении, потому что так же обманом пробрался в дом алхимика!

— Верно. Нам в любом случае нужно узнать, как был отравлен Адеамус. Он был осторожен, мало того, что ничего не ел и не пил в городе, так ещё и заставлял кухарку при нём пробовать всю еду. Он боялся быть отравленным. Аргент не нашёл в лаборатории ничего, что свидетельствовало бы о способе отравления.

— Если там что-то было, то до момента ареста убийца мог всё подчистить, — вздохнул Матье.

— Если это было в лаборатории и кабинете, то всё не так просто, — возразил Марк. — Не забывай, что слишком многие богатые и высокопоставленные лица были заинтересованы в результатах изысканий Адеамуса, и потому сразу после его смерти доступ в это помещения был закрыт. В доме находилась стража и сыщики магистрата. Но в том-то и дело, что мы там ничего не нашли.